для пополнения запасов и починки. Так отцовские владения крепли и богатели.
К Кармсунну путники подошли в самой узкой части пролива, миновав пять древних камней, поставленных широкой дугой в пятидесяти саженях от берега. Все камни были белыми и тонкими, как рыбий хребет. Лунный свет играл на их поверхности. Никто не помнил, какие люди ставили эти камни. Возможно, что и не люди, а великаны или боги. Однако сила, заключенная в камнях, ощущалась и по сей день. Они стояли там, где, как утверждали сказания, Тор пересекал Кармсунн. В этом месте была паромная переправа на остров. Должно быть, всадники, везшие Хамунна, предупредили о приезде Гейрмунна, ибо его, Стейнольфура и Шальги дожидалась лодка.
Когда подплывали к острову, взору Гейрмунна открылись далекие черные силуэты погребальных курганов, где покоились предки. Курганы стояли в северной части острова. Самый крупный принадлежал его деду Хальфу. Высадившись на острове, путники повернули на юг и через роздых, обогнув бухточку, наконец добрались до города Авальсснес.
На городской стене ярко горели факелы. Едва путники подошли к воротам, те сразу же распахнулись. Стражу наверняка предупредили о возвращении Гейрмунна. Пропустив всех троих, ворота тут же закрылись. Гейрмунн увидел, что вся главная дорога тоже освещена факелами. Она шла к востоку от ворот, пересекала город и поднималась к утесу, где, возвышаясь над Кармсунном, стояла отцовская усадьба.
– Похоже, нас ждали, – сказал Шальги. – Забота, как-никак.
В душе Гейрмунна уже поднималась тревога, но он заставил себя усмехнуться:
– Или – предостережение.
– Сначала посмотрим, как тебя встретят, потом будем решать, – заключил Стейнольфур.
Они двигались по освещенной дороге. В окнах и дверях домов мелькали знакомые лица. Многие выкрикивали благопожелания в адрес Гейрмунна и его брата. Пахло дымом очагов и готовящейся пищей. Из домов долетали обрывки смеха и звуки музыки.
Когда поднимались к отцовской усадьбе, Гейрмунн заметил тень, мелькнувшую среди каменных столбов. Столбы появились на холме задолго до того, как его предки впервые воздвигли здесь жилье. В отличие от камней на берегу Кармсунна, столбы были втрое выше человеческого роста и стояли наклонно, почти смыкаясь наверху. Они чем-то напоминали когти дракона, собравшегося взмыть с земли. На фоне вечернего неба темнела длинная дугообразная крыша отцовской усадьбы. Она была выше столбов и, казалось, благоговела перед ними и в то же время тяготилась их присутствием. Когда Гейрмунн со спутниками поднялись на вершину холма, из тени на свет выступила фигура.
– Здравствуй, Гейрмунн Адская Шкура, – произнес женский голос, едва он и Стейнольфур спешились.
Гейрмунн узнал голос. Узнал он и рога, прикрепленные к капюшону плаща вёльвы[3], сшитого из козьих и кошачьих шкур. Он живо представил ледяную синеву глаз женщины, хотя и не видел их в темноте.
– Здравствуй, Ирса, – поздоровался он. – Тебя позвал мой отец?
– Нет,