которым платят за сопровождение и за безукоризненные манеры, гейши двадцатого века. Бомонд и власть в одном ресторане. Ольга купалась во взглядах и пила свое игристое, наслаждаясь пузырьками и необыкновенным вкусом качественного вина.
Порог переступил Русский. Он был один. И, судя по выражению глаз, не в духе. Он молча опустился на свое место слева от нее. Жестом подозвал материализовавшегося в воздухе Тома, заказал эспрессо и посмотрел на Ольгу.
– Гляжу, не скучаешь, – по-русски проговорил он.
– Готовлю мальчику лучшую жизнь.
– Наконец-то. Хоть кто-то послушает меня и его обратит.
– Конечно. Если таково будет твое желание. У мальчика есть печать. Это будет интересно.
Русский кивнул, одобряя ее намерение улыбкой.
– Мое желание именно таково. Так что можешь делать с мальчиком все, что угодно.
Ольга сморщила носик.
– Просто обратить – скучно. Я устрою ему праздник. Он очень милый, не находишь?
Русский промолчал. Том поставил кофе и заказанный дамой салат, убедился, что больше не нужен, и снова исчез.
– А ты уже обращала?
На этот раз вопрос прозвучал в голове. Филипп откинулся на спинку кресла, не сводя с нее сейчас пронзительно-голубых глаз. Тонкий шрам придавал его лицу особенное, едкое выражение. Уголки губ тронула улыбка, и он поправил хвост, укладывая его на плече.
– Да. – Ольга отвела глаза. – Однажды.
– И что стало с…?
Он оборвал фразу, которую на этот раз решил проговорить, и посмотрел на приблизившегося Тома.
– Сэр, прошу прощения. Вас к телефону.
Русский не подал виду, что удивлен. Молча встал и отошел к стойке, на которой находился аппарат. Том остался рядом с Ольгой.
– Вы необыкновенно красивы, – выдохнул юноша, покраснел и сбежал в служебное повышение, кляня себя за наглость.
Ольга улыбнулась. Интересно, если она пошлет мальчику сон, ему понравится? Ну конечно, понравится. Филипп вернулся через минуту. Он опустился в кресло.
– Адвокат, – коротко пояснил он. – Пожалуй, тебе стоит отправиться в Рим.
Ольга подняла бровь.
– В Рим? Зачем?
– Что-то готовится. Я не могу отлучиться, а ты можешь. Организуем гастроли.
– Хорошо. Но ты должен мне вечер.
Филипп наклонился и взял двумя пальцами ее за подбородок.
– Сегодняшний вечер никто не отменял. Ты станцуешь для меня?
– Конечно. Ты – повелитель моего сердца. Я сделаю все, что ты попросишь.
***
Ольга проснулась от странного ощущения – бедро было перетянуто. С трудом открыла глаза, вытащила ногу из-под покрывала и обнаружила, что не сняла чулок. Один чулок. Второй остался на месте. Филипп лежал рядом, закрыв глаза. Спал или размышлял о своем. Он редко оставался с нею дольше чем на несколько часов и никогда на ее памяти не засыпал. Он ценил время. И Ольге не хотелось знать, над чем именно он работает.