с собой» – прыгнул в речку в одежде и стал тонуть. Мне было шесть лет, плавать я еще не умел. Батя бросился за мной и вытащил, плакал, просил прощения.
У нашей деревни чудное название – Катинбор. Роясь в шкафу, я как-то обнаружил на верхней полке странный белесый футляр с пупырышками, аккуратно обтянутый резинкой. Внутри множество черно-белых фотографий. Таких в семейном альбоме не было. Отец в «семейных» трусах на мотоцикле. Рядом женщина с красиво очерченными выразительными глазами. Какие-то компании, кучка мужчин в шахтерских касках, среди них отец. Фотография чернявого мальчика лет десяти. Стоп! Те же самые глаза. На обороте синими чернилами неумелым почерком выведено: «Папе от сына». Поверх слова «папе» другая рука старательно надписала «любимому».
– Ты что здесь делаешь?
Черт… вездесущая мама.
– Это кто?
– Сколько раз я ему говорила, надо выбросить или получше спрятать.
– У них глаза одинаковые.
– Это все твой отец-кобелина!
– Мама, кто эти люди?
– Брат это твой.
– Какой брат?
– Кровный. Еще один сын твоего отца.
– Откуда?
– От верблюда. От вот этого. Ишь, глазищи свои вытаращила!
– Ты ее знаешь?
– Приезжала. Алименты у отца требовала. А я и ни слухом, ни духом.
– Ничего не понимаю. Нас двое братьев. Славка сейчас в армии. А тут третий объявляется.
– Ты у папочки своего спроси. Может, и сестрица еще отыщется.
– ?
– А кто его знает, сынок.
Вот и стоял я сейчас в ожидании своего отца весь в невеселых раздумьях, вспоминая и этот случай, и многие другие, когда мне было стыдно за неотесанного и грубоватого предка. Вскоре он вышел, погладил меня зачем-то по голове и обратился к милиционерам в уазике:
– Мужики, можно я сына до школы проведу? Расскажу, понимаешь, как дело было. А то ведь не поймет малец батю своего, стыдиться да проклинать будет. А? – взгляд был умоляющим, мокрым.
– Та хрен с тобой, давай только без глупостей, мы тебя на переезде через ж/д подберем. Понял? – гавкнул старший и хлопнул дверцей.
Мы, отец и сын, понуро побрели в сторону города.
– Тебя куда сейчас, папа? – спросил я от скуки.
– В тюрьму, сынок. Куда ж еще?
– Надолго?
– На пять годков, но постараюсь раньше выйти. Невиноватый я в общем-то, Олег. Мужик пьяный был вдрабадан, на велосипеде домой с работы ехал и руль не удержал. Прямо мне под колеса и свалился, мудак, прости Господи!
– Тогда за что же тебя в тюрьму, батя?
– Умер бедняга, понимаешь. Кому-то за смерть его отвечать надо. Я хоть и невиновен, но маху дал: не сообщил никому и никуда, а с места аварии уехал. Думал, не увидит никто, ну и черт с ним. Струхнул, в общем, сынок. Чего уж там! Погодь немного, живот что-то скрутило, – проблеял