как тут у вас холодно! – сказал он, обхватывая толстую грудь короткими пухлыми ручками. – А в рубке ужасно жарко.
– Давай, Михаил, – нетерпеливо сказал Быков.
– А что с Володенькой? – испуганно спросил штурман.
– Давай, давай, – повторил Быков. – Током его ударило.
– А где Шарль? – спросил штурман, усаживаясь.
– Шарль жив и здоров, – ответил Быков, сдерживаясь. – Все живы и здоровы. Начинай.
– Ну и слава богу, – сказал штурман. – Так вот, мальчики. Я здесь немножко посчитал, и получается вот какая картина. «Тахмасиб» падает, и горючего, чтобы вырваться, нам не хватит.
– Ясно даже и ежу, – сказал Юрковский.
– Не хватит. Вырваться можно только на фотореакторе, но у нас, кажется, разбит отражатель. А вот на торможение горючего хватит. Вот я рассчитал программу. Если общепринятая теория строения Юпитера верна, мы не сгорим.
Дауге хотел сказать, что общепринятой теории строения Юпитера не существует и никогда не существовало, но промолчал.
– Мы уже сейчас хорошо тормозимся, – продолжал Михаил Антонович. – Так что, по-моему, провалимся мы благополучно. А больше сделать ничего нельзя, мальчики. – Михаил Антонович виновато улыбнулся. – Если, конечно, мы не исправим отражатель.
– На Юпитере нет ремонтных станций. Это следует из всех теорий Юпитера. – Быкову хотелось, чтобы они все-таки поняли. До конца поняли. Ему все еще казалось, что они не понимают.
– Какую теорию строения ты считаешь общепринятой? – спросил Дауге.
Михаил Антонович пожал плечиком.
– Теорию Кангрена, – сказал он.
Быков выжидающе уставился на планетологов.
– Ну что ж, – сказал Дауге. – Можно и Кангрена.
Юрковский молчал, глядя в потолок.
– Слушайте, планетологи, – не выдержал Быков, – специалисты. Что будет там, внизу? Вы можете нам это сказать?
– Да, конечно, – сказал Дауге. – Это мы тебе скоро скажем.
– Когда? – Быков оживился.
– Когда будем там, внизу, – сказал Дауге. Он засмеялся.
– Планетологи, – сказал Быков. – Спе-ци-а-лис-ты.
– Н-надо рассчитать, – сказал Юрковский, глядя в потолок. Он говорил медленно и почти не заикался. – Пусть М-михаил рассчитает, на какой глубине к-корабль перестанет проваливаться и повиснет.
– Интересно, – сказал Михаил Антонович.
– П-по Кангрену давление в Юпитере быстро. П-подсчитай, Михаил, и выясни г-глубину погружения, д-давление на этой глубине и силу т-тяжести.
– Да, – сказал Дауге. – Какое будет давление? Может быть, нас просто раздавит.
– Ну, не так это просто, – проворчал Быков. – Двести тысяч атмосфер мы выдержим. А фотонный реактор и корпуса ракет и того больше.
Юрковский сел, согнув ноги.
– Т-теория Кангрена не хуже других, – сказал он. – Она даст порядок величин. – Он посмотрел на штурмана. – М-мы могли бы п-подсчитать сами, но у тебя в-вычислитель.
– Ну, конечно, – сказал Михаил Антонович. – Ну о чем говорить? Конечно, мальчики.
Быков попросил:
– Михаил,