И вот эта наглая птица набрасывается на наш «телевизор» и, не обращая на меня внимания, начинает его потрошить. Как бы вы поступили на моём месте? Я рявкнул, но птице хоть бы хны, она продолжает нагло хозяйничать. На пол посыпалась крупа. И тогда я изловчился – хвать её за лапу. Этот «пингвин» (она действительно была похожа на пингвина) со всего маху как клюнет меня в лоб, у меня аж искры из глаз посыпались. Ой-ой-ой! Да что ж это такое? Григорий придёт с работы, а у нас ни куска хлеба, всё разграблено. Несмотря на боль, я снова кинулся на наглую птицу. Она поднялась повыше и стала наблюдать за мной. Я почуял подвох, понял, что она сейчас снова кинется на меня. Приготовился к борьбе, но борьбы не получилось. При следующем нападении я просто свалился с дерева. Если вы помните, три метра всё-таки. Иными словами, грохнулся я наземь так, что самостоятельно подняться в квартиру уже не смог. У меня внутри хрустнуло, щёлкнуло, и всё тело пронзила боль. Я догадался, что тут случилось что-то посерьёзнее ежиных иголок.
Вечером Григорий подтвердил мои опасения. Он снова вызвал доктора, и тот объявил, что, помимо раны на лбу от клюва неизвестной грабительницы, у меня сломано два ребра.
– Кто-то на него напал, – догадался доктор. – Какая-то птица.
– Да вижу, – развёл руками Гриша, – вон весь телевизор выпотрошен.
Григорий отдал врачу весь свой дневной заработок. Хлеб утащила «пингвиниха», крупа оказалась вся в траве… Вечер мы прожили на жёсткой диете, а утром Гриша, запивая водой сухарик, погладил меня и сказал:
– Терпи, брат. Пойду за добычей. Ты не вставай, лежи. Не печалься, выдюжим.
«Бедный Гриша, – отчаянно думал я, – он, наверное, уже и не рад, что приютил меня. То лапу проколол, то рёбра сломал, что будет дальше? Даже как-то уже и неудобно перед человеком. Ни помощи, ни защиты. Одни убытки. Стыдно мне, мочи нет. А что я могу поделать?»
Грише снова пришлось обратиться за кредитом в «руский магазин». Вечером мой приятель рассказывал:
– Ты знаешь, Царевич, этот мошенник даже обрадовался, что я снова пришёл к нему за продовольственным кредитом. Хлопал меня по плечу, лез обниматься. Хоть бы мне лапшу на уши не вешал! Представляешь, выдаёт мне вот эти бублики и говорит: «Печений „Убилейний“, руси, карош!» Сам ты убелейний! А то я никогда не ел «Юбилейное» печенье! Насыпал целый пакет своих сухарей. «Убелейний». А вот смотри: рыбные консервы. Говорит: «Руси, Камщатка, руси рыбь». Какая на фиг Камчатка? Небось, своих пираний сюда засунул, а выдаёт за камчатского лосося. Тоже мне «руси рыбь» нашлась. Что у них тут за порядки? Водит всех за нос, и никто его не накрывает. У нас бы в России уже давно пришли или санитары, или полицейские, или сами покупатели. А здесь всем всё трын-трава.
Заблуждался мой Гриша. Оказалось, и здесь не всё так просто.
Глава 12
Не всем и не всё здесь трын-трава. Арестовали Григория. Я в тот момент уже полностью вылечился и был рядом с ним. Григория увезли в полицейский участок, а меня – в питомник для бродячих собак.