то было! Через полторы недели от Лариски пришло письмо. В конверте были вложены четыре пустых упаковки от «Куку-руку». «Я хотела прислать вам „Куку-руку“, но их украли, – писала Лариска, – поэтому высылаю упаковки от них».
– Что же у них там все воруют? – возмутилась мать. – В прошлом году у нее так жвачки украли, одни вкладыши прислала.
– Коммуналка, – с пониманием сказал отец, – все друг у друга тянут все, что плохо лежит.
– Некоторые родственники еще и крышки от гробов умудряются утянуть, – ехидно хмыкнула мать.
– А не надо раззявами быть, – парировал отец.
– А сапоги у Нинкиного ухажера кто прибрал?
– А нечего было их за порогом оставлять. Все равно бы сперли, а так мне какая-никакая, а польза, – отец задумчиво вертел присланные обертки. – И где здесь написано, что вафли?
– Дай Пашке – он в очках, найдет.
Пашка повертел упаковку, понюхал, попытался лизнуть изнутри, но ничего не почувствовал.
– Вафли? – отец внимательно, будто Левенгук, наблюдал за манипуляциями.
– Ну…
– А конкретнее?
– Не знаю, – брат поник головой.
– Но однозначно, что не мороженое, – отец покивал сам себе, – как я и говорил.
После разговора родители потеряли к «Куку-руку» всякий интерес, а вот в голове Пашки возникла очередная авантюра. После прошлой, с подделкой осколка хрустальной пробки от графина под желтый алмаз, принимать в ней участия как-то не хотелось.
– Мы можем их продать, – когда мы варили на костре свиньям корм, сказал брат.
– Что продать?
– Куку-руку, – глаза брата лихорадочно блестели, словно у почуявшей сахар лошади.
– Обертки? Кому он нужны?
– Мы в них вафли засунем! – выпалил Пашка.
– Да ну… – я изумленно смотрел на брата – не ожидал от него такой аферы. – Вафли? Они же больше.
– Обрежем, чтобы влезли, засунем и заклеим!
– Идея интересная.
– А чтобы совсем никто не догадался, мы вафли фломастерами раскрасим!
Меня взяла даже некоторая оторопь: брат открылся с неожиданной стороны.
– Все равно, никто не знает, какие они. Скажем, что нам Лариска привезла.
– И кому ты их продашь?
– Одну Шурику, одну Рябичу, одну Башкиру.
– Там четыре обертки.
– Четвертую ты Оресту продашь.
– Нет, – я покачал головой, – я не буду друга обманывать.
– Подумаешь, – Пашка фыркнул, – обманывать. Мы же не говно положим, а вафлю.
– Все равно, это неправильно.
– Я же своих друзей обманываю, а тебе трудно? – Пашка обиженно надулся, словно клоп. – Брат называется.
– Ты делай, что хочешь, а я друга обманывать не стану.
– Давай тогда Пончику продадим.
– То же самое. Я же сказал, что своих друзей не стану обманывать.
– Я сам продам, ты только не мешай, – подумав, предложил