Он по-прежнему упивался властью. В его кабинете часто слышались крик и брань. Брань служила приправой к речи Безродного, стала его привычкой. «Я не могу с вами работать! – орал он на подчиненных. – Я сниму с вас петлицу!.. Я испорчу вам биографию».
Знал ли об этом Осадчий? Думаю, что знал. А вот почему прощал, на этот вопрос я ответить не могу.
Сегодня по управлению прошел слух, что Безродный собирается в отпуск, на курорт, лечить отсутствующие у него недуги. В связи с этим я решил предпринять кое-какие шаги делового порядка.
Я пришел к Кочергину и сказал:
– Если вы помните, московская бригада предложила товарищу Безродному передать нам материал на Кошелькова.
– Отлично помню, товарищ лейтенант, – ответил Кочергин. Он пододвинул настольный календарь, перевернул листок и продолжал: – Прочтите! Это касается вас.
Я прочел: «Т. Трапезникову. Принять от Безродного материалы на Кошелькова и др.».
– Можно взять?
– Да. Безродный получил уже приказание майора Осадчего… Ознакомьтесь с материалами и доложите мне во вторник. Успеете?
– Постараюсь.
Я тотчас отправился выполнять поручение. Дело на Кошелькова оказалось тонким по объему, но довольно интересным по содержанию.
В тридцать четвертом году в нашем городе появился некто Кошельков. Он поступил работать экономистом на местный ликеро-водочный завод. Через некоторое время из управления Минской области прислали материалы, в которых указывалось, что в двадцать восьмом и двадцать девятом годах Кошельков имел несколько законспирированных встреч с активным германским разведчиком. Этот разведчик – назовем его «Икс» – в тридцать третьем году был арестован и осужден. На следствии он не назвал в числе сообщников Кошелькова, и тот избежал репрессии.
Полгода спустя после ареста Икса Кошелькова задержали в непосредственной близости от пограничной зоны. И на этот раз Кошелькову повезло. Он выставил какие-то убедительные доводы и вышел сухим из воды.
Вот, по сути, и все, что сообщалось в материалах из Белоруссии.
Летом тридцать шестого года в поле зрения наших органов попал Глухаревский. Прошлое его просвечивалось с большим трудом. По мобилизации он служил у белых, потом был взят в плен махновцами, после этого оказался в Красной Армии и, наконец, стал коммунистом. В двадцать третьем году его исключили из партии за сокрытие социального происхождения и уголовную судимость. Собственно, важны были не эти подробности. Глухаревский, как и Кошельков, в свое время встречался с немецким агентом Иксом. Такое совпадение наводило на размышления. Оба знали Икса, оба из Белоруссии, оба оказались в нашем городе. Случайно ли?
Глухаревский приехал в середине июля и устроился работать механиком в артель «Гарантия». В августе Кошельков и Глухаревский встретились возле загородного лесного пруда, где любители-рыболовы обычно таскали окуней.
Сотрудники отдела Безродного не придали особого значения этой встрече. А спустя