прежде испугались огня, снова медленно подбирались к ним.
Росянка подлетела к Синю и услышала, как Мечехвост заходится кашлем внутри растения.
– Я в жизни не видела ничего тупее! – взмахнула она хвостом, кипя от гнева, словно огнешёлк горел и у неё в крови. – Ты мог сжечь все джунгли дотла!
– Мне очень жаль! – Синь выглядел совершенно убитым, хотя слёзы у него на глаза наворачивались всё же от дыма. – Я просто запаниковал! Хотел спасти Мечехвоста! Не думал, что огонь разойдётся так быстро!
– А надо было подумать! Ты только недавно видел, как сгорела оранжерея Осы!
Листокрыл бы рявкнул в ответ. Драконы из её племени становились на дыбы, оправдывались, спорили, бушевали бы в ответ, выискивая неправоту в её словах. Обычно споры в деревне заканчивались дракой или начинались с неё, и уж точно все драли глотки, доказывая собственную истину.
А шелкопряд лишь кивнул, протёр слезящиеся глаза и вновь извинился:
– Росянка, ты права. Мне правда очень, очень жаль.
И как после такого продолжать ругаться? Огненный шар гнева вдруг отступил и начал превращаться в нечто бестолковое и ненужное, наподобие чувства вины, или жалости, или чего-то ещё в таком духе. Она нахмурилась, глядя на ловушку, которая начала трескаться от усилий дракончика.
– Похоже, не так-то просто управлять огнешёлком? – пропыхтела Сверчок, пытаясь удержать дымящееся растение.
– Ага, – признал Синь. – Я действительно поступил глупее не придумаешь.
– Мы поможем тебе с тренировками, – предложила Росянка, гадая, способны ли они на самом деле помочь. Листокрылов, которые что-то могли помнить про огнешёлк, давно не осталось в живых. – Но пообещай, что с этого момента будешь применять огонь, только если я скажу!
– Обещаю, – закивал Синь. – Честно! А ты можешь помочь мне вытащить Мечехвоста? Ему, должно быть, очень страшно.
– Мне ни капли не страшно! – прорычал, отплевываясь, Мечехвост в открывшуюся щель. – Пусть этот цветочек боится! Я его разрежу изнутри на лоскуты! Я ему устрою язву на всё брюхо! Оно серьёзно пожалеет, что пыталось сожрать меня!
– Ты заслужил! – рявкнула Росянка.
Какое облегчение – орать на того, кто виноват, и чувствовать себя правой. Она подцепила когтями верхнюю челюсть ловушки и показала Синю, как сделать то же самое с нижней.
– Ты буквально сам полез ему в пасть!
– Я не… Это было… Оно… я просто понюхать хотел!
Росянка взмахнула крыльями, отталкиваясь изо всех сил.
– Этот запах и должен притягивать драконов, – признала она, – но только самых безмозглых! Которые постоянно подвергают всех опасности! Я сказала, что ты напрашиваешься, чтобы тебя съели, и угадай, что случилось! Тебя съели!
С громким рвущимся звуком челюсти наконец разлепились. Мечехвост протиснулся наружу и кое-как вскарабкался на ветку, непрерывно кашляя и жмурясь. Остальные отпустили ловушку, и та рухнула вниз в подлесок, оставив торчать почерневший