вернулась… просто ушла бы…»
И невольно прикоснулась к мешочку с нефритовой лягушкой.
«Могла бы уйти. Белладонна даже не знает об этом. Но не уйду, потому что у меня есть цель, и это – месть. Я вылупилась только ради того, чтобы сокрушить наших врагов!
Вот почему я всегда возвращаюсь. Не ради Белладонны или Цикуты, а чтобы однажды стать той, кто навсегда очистит Панталу от ядожалов!»
В мыслях невольно всплыла крошечная мордочка, выкрикивающая: «Росяна!», и листокрылая нахмурилась.
Ладно, двоих можно оставить.
Пантера внизу сделала ложный выпад. Мандрагор взвизгнул и швырнул в неё грохочущий стручок, отскакивая к краю пятачка. Крапива с шумным вздохом закатила глаза.
– Он должен научиться, – сказал Аконит.
– Зачем? – протянула она. – Я бы управилась намного быстрее без всякой магии, – для магии у нас есть Росянка.
– Сейчас её с нами нет, – возразил Аконит. – А потом, она может отправиться на другое задание. Что будет, если нас атакуют и Мандрагору придётся встать на защиту?
– Тогда мы умрём, и он первый, – отрезала Крапива.
– Я вас слышу! – запротестовал Мандрагор. – И это не помогает!
Дракон зарылся когтями в лесную подстилку и зажмурился.
Да ради всех деревьев, не закрывай ты глаза! У тебя же под носом пантера!
Вот почему Мандрагора никогда не допускали к атакующей магии. Ему всегда требовалось «сосредоточиться и сделать вдох», даже в чрезвычайной ситуации.
Росянка не могла допустить, чтобы его растерзала пантера, даже если это облегчит жизнь ей самой. Поэтому она направила силу в древесный ствол, корни, дальше через мхи и папоротники в колючие дебри терновника позади пантеры. Когда та пригнулась, готовая прыгнуть на Мандрагора, Росянка уже управляла корнями под лапами зверя. За секунду до того, как гигантская кошка атаковала, новый терновый куст вырос из-под земли прямо ей в брюхо. Цепкие колючие ветви увязли в шерсти, разрастаясь в мгновение ока и усиливая хватку. Яростно взвыв, хищник попытался высвободиться, но чем больше бился, тем сильней запутывался.
Крапива и Аконит на своих ветвях выпучили глаза в немом изумлении. Росянка зажала морду лапой, чтобы не рассмеяться.
Мандрагор открыл один глаз, затем другой, глядя на пантеру с радостным удивлением.
– Ого! Это что, я сделал?
– Сынок! – возопил Аконит. – Ты только глянь! Просто невероятно!
– Ага, конечно, – хмыкнула Крапива, вернув привычную насмешливую гримасу. – Ничего подобного. Эй, Росянка, выходи! Меня не одурачишь, я знаю, ты где-то здесь.
Та затаила дыхание, гадая, не пронесёт ли. Аконит с Мандрагором обшаривали взглядом деревья, и, разумеется, именно в этот миг тишину нарушил громкий писклявый голосок:
– Рося-я-яна!
– Что это? – шарахнулся Мандрагор.
– Похоже на совсем маленького дракончика, – ответил отец.
– Похоже на то, что я права, – отрезала Крапива. – Росянка,