простотой и отчетливостью. Она закрыла за собой дверь.
На следующий день Глеб приехал с утра. Он понял, почему мальчик отказался помочь ему в медпункте, понял, для кого понадобились пандусы. Но почему мальчик не смог открыть дверь?
Матери дома не было. Глеб открыл дверь своим ключом, вернее, отмычкой. По закону его за это и за решетку могут засадить, да ладно, чего уж там. Мужчина разулся в прихожей, загроможденной коробками: переехали, но не до разбору. Заглянул в комнату, где вчера сидел мальчик: он снова в той же позе, снова за книгой.
– Вам не говорили, что вламываться в чужую квартиру нехорошо? – мальчишка спрашивал, не отрывая головы от книги.
– Нет, – Глеб стоял в дверях, прислонясь к косяку.
– Чего надо?
– Мне ничего. Это вам нужна помощь.
– С чего вы взяли? – мальчишка оторвался, наконец, от книжки и посмотрел на мужчину.
– Я тоже с характером, так что проехали…
Мальчишка отложил книгу.
– Коляска там, в той комнате. Мы с мамой пытались починить.
Глеб посмотрел на закрытую комнату. Открыв дверь, увидел сломанную инвалидную коляску.
– Останешься здесь или будешь помогать? – спросил Глеб, не оборачиваясь.
– Я не смогу… добраться.
Мужчина обернулся и увидел, как ребенок опустил голову. Скулы выдались вперед, руки сжались в кулаки. Десятилетний парнишка показался ему перышком. Глеб осторожно усадил ребенка на пол, спросил:
– Надо что-нибудь?
– Нет, – мальчик придвинул руками свои непослушные ноги.
– Схожу за инструментами, – сказал Глеб.
Он никогда не ремонтировал инвалидные коляски, не знал, сможет ли починить эту, но должен попробовать. Глеб нашел причину поломки, теперь подбирал подходящий болт. Мальчик ни о чем не спрашивал, лишь внимательно наблюдал за работой взрослого, как его мать несколько дней тому назад наблюдала за работой солдат, чтобы затем самой сделать пандус для сына. Глеб закрутил последний болт: вроде бы все.
– Попробуем? – он посмотрел на ребенка.
– Да, – ответил тот.
Глеб посадил мальчика в коляску. Тот проехал по комнате.
– Спасибо.
Глеб собирал инструмент и сделал вид, что не расслышал.
– Руки можете помыть в ванной. Это тут. Меня, кстати, Данилой зовут.
– А меня Глебом.
Мужчина встал и посмотрел в глаза ребенку, слишком глубокие и умные, совсем не детские. Опомнившись, Глеб прошел в ванную. Журчала вода, но он не спешил. Зеркало, прислоненное к стене, говорило о том, что и здесь не помешала бы мужская помощь: две зубные щетки в стакане тому подтверждение.
Так завязалась дружба между мужчиной и мальчиком. Глеб теперь каждый день приезжал к Даниле, который ждал его. С его матерью мужчина поначалу не встречался, однако, как любую мать, Юлю интересовало, что делал ее сын, тем более, больной. Данила вскользь упоминал, что приезжал Глеб, он не звал его дядей, считая, что теперь они настоящие друзья. Почему же в таком случае друг сына все время уезжает до ее возвращения? Ответа на это вопрос