Юля улыбалась. Она с удовольствием съела приготовленные мужчинами пельмени – извиняться за опоздание не стала (доктор имеет право опаздывать, женщина тем более). Она разговаривала с сыном (Глеб ел молча), спрашивала, что нового он узнал за день, чем занимался, написал ли контрольную по математике.
Уложив сына спать, Юля вышла из его комнаты, прикрыв за собой дверь. Странно, Глеб еще не уехал. В чем причина? Он сидел в зале на диване в ожидании ее, говорил, что даст время на размышление. В его понимании день – это и есть время на размышление? Недовольство выразилось на лице женщины. Глеб взглянул на нее и усмехнулся: не те выводы делаешь, мамзелька. Юля села в кресло, ожидая, что он начнет разговор. Глебу нравилась ее немногословность. Все по существу, без лишних фраз, жестов. Если чем-то недовольна, сразу поймешь, как сейчас, например.
– Как вы отнесетесь к тому, чтобы Данилу осмотрел мой знакомый?
– Зачем? – спросила, удивившись, Юля.
– Хуже, чем есть, не будет, но он может дать совет.
– По поводу?
– Он тоже был инвалидом. Врачи говорили, что не встанет – теперь здоров.
– Когда? – Юля внимательно смотрела на Глеба.
– Завтра.
Взгляды встретились: никто не хотел уступать в этом поединке. Он заранее знал, что она согласится. Она поняла, что он все уже решил, спрашивал ее согласия ради формы.
Назавтра приехал Ритус. Его слова повергли Юлю в шок. Она переспросила: не ослышалась ли? Нет. Несколько операций, и у Данилы появится реальный шанс встать. У мальчика дух захватывало от слов Ритуса: он не представлял, каково это – ходить. Люди, обладающие подобным даром (для Данилы это, действительно, дар) не понимают его цену. Судьба, Бог дарят возможность ходить, бегать – двигаться самостоятельно, а человек – глупое существо – не ценит подарок, воспринимает его как должное.
Юля взяла отпуск за свой счет, но в гарнизон пришлось ехать с Глебом. Мать осталась с сыном: жить она будет в палате – так удобнее, им разрешили.
Первая операция прошла через неделю, вторая через две. Все это время Юля боялась верить, но надеялась, читая молитвы матери Бога. Несколько раз приезжал Глеб. Он не спрашивал ее разрешения на свое присутствие, она не задавал глупых вопросов типа: зачем ты здесь.
Данила делал первые шаги. Он задыхался от радости, волнение прошло, пока он лежал и представлял, как именно пойдет впервые в жизни. Страх еще был, но рядом находились те, кто забирал его у ребенка. Глеб смотрел так напряженно, как будто он сам, а не Данила, сейчас пойдет. Мама кусала губы: она никогда не плакала – он точно знал.
Данила относился к дару ответственно: не разбрасывал, не разбивал на кусочки. Он наслаждался каждым шагом – не понять этого обычным людям. Он ходил еще с опаской, словно боялся: у него отнимут возможность двигаться, на этот раз навсегда.
А еще… Еще он пошел в школу, самую обычную, что всем девчонкам и мальчишкам быстро надоедает, та самая, в которую дети ходят по великому принуждению.