Однако экономическая зависимость этих государств от «центра» осталась и обеспечила нас огромным количеством мигрантов. Любопытно, что бывшая империя в качестве «сатисфакции» за утрату присоединённых в разные времена земель продублировала характер прежних отношений, обратив их внутрь своих новых границ и подчиняя имперскому замыслу области, образованные путём административного деления, как подчиняла она и бывшие республики.
1.
Через утопию – к террору
Книжки там очень похожи на наши —
только слова написаны задом наперед.
Л. Кэрролл. Алиса в Зазеркалье
Идеалистические прорехи Маркса
Изучение идеологии большевизма в качестве органической части новой, советской культуры максимально приближено к изучению собственно советской истории, ибо речь идет о совокупности идей, определивших, независимо от нашего к ним отношения, весь ход исторического процесса в России ХХ века. Идей, пусть и страшной ценой, но практически реализованных, воплощенных в действительность. Вне идеологии большевизма история общественной жизни, общественного сознания, русской культуры ХХ века лишается какого–либо стержня и объяснения.
Думские коммунисты выступали однажды, как я слышал, с любопытной законодательной инициативой – ввести изучение идеологии в школьную программу. Это свидетельствует о новой актуальности, которую набирает тема (в Москве, оказывается, существует даже «Центр исследований идеологических процессов»). Правда, говоря о необходимости изучать идеологию, коммунисты всегда готовы посмотреть в «зеркало» советской истории не впрямую, а как‑то «сбоку». Поэтому в поле их зрения, в первую очередь, попадает не собственный вдохновенный портрет, а фашизм как идеология наиболее вредоносная и радикальная. Кто спорит, врага надо знать в лицо, и с этой точки зрения изучать философские, социальные, психологические основания фашистской идеологии действительно полезно. И, конечно же, коммунизм отличается от фашизма, в первую очередь, отсутствием расовой теории. Но не пора ли по некоторым признакам и «на себя оборотиться?»
Согласно фундаментальному онтологическому постулату материализма Маркса и Энгельса сознание по отношению к бытию имеет лишь вторичный, следственный, а не причинный, характер. Изменение мира как чисто практическая деятельность в задачу философов не входит. Однако, с другой стороны, учение марксизма фактически начинается с «одиннадцатого тезиса о Фейербахе»: если раньше философы объясняли мир, то теперь их дело – изменить его. И успешная деятельность идеологов и политиков в этом направлении убеждает нас, что в процессе изменения мира главенствующую роль играет как раз не бытие, а сознание.
Когда юношеское увлечение философией Гегеля еще не было вытравлено в Марксе идеологией и политэкономией, да и много