помчался на Шпалерную, а Лыков пошел к начальству.
Зуев сидел мрачнее тучи. Не здороваясь, он спросил:
– Что у тебя вчера было с подследственным Моховым?
– Обычный допрос.
– А почему он помер после «обычного допроса»? – почти выкрикнул тайный советник.
– Азвестопуло поехал разбираться.
– Скажи, Алексей, только честно… Не ври мне, хорошо?
Лыков понял, что теперь много раз будет отвечать на один и тот же вопрос. Он вздохнул и сказал:
– Нил Петрович, могу на иконе побожиться: я эту скотину пальцем не тронул.
– Да? Но он же убил твоего товарища?
– Убил не он, а его атаман Згонников по кличке Князь. Застрелил на моих глазах. Мохов был в той шайке, которая пыталась меня убить. Один из семерых. Им почти это удалось. Ты же помнишь, какой я был в апреле восьмого года?
– Помню. Но ведь Князя ты выкинул в окошко?
– Князя выкинул, – не стал спорить Алексей Николаевич. – Так получилось.
Зуев стукнул кулаком по столу:
– Получилось?! А сейчас? Сейчас что получилось? Опять ты за старое? Сколько раз тебя предупреждали: не давай волю кулакам! Ведь с твоей силищей проще простого не рассчитать и перегнуть палку!
– Я тебе только что ответил, и ответил честно.
Полицейские какое-то время молчали, потом директор спросил:
– А мне что теперь делать?
– Помогать, если веришь в мою невиновность.
– Я – верю. Хотя все так сходится, что любой суд примет за правду. Мотив есть – раз. Привычка бить на допросах тоже есть – два. И свидетели. Ты хоть знаешь, сколько их? Пятеро! И все в один голос валят на тебя.
– Пятеро? – Лыков впервые осознал, насколько плохи его дела. – Но ведь это оговор. Просто оговор, какие случались с каждым из нас не единожды. Ты же это понимаешь, по земле ходишь, не по облакам.
– Я-то понимаю, Леша. А они? Вспомни, какой у нас Щегловитов? Всем улыбается, хиханьки да хахоньки, а сам упырь. И наш ему под стать.
– Меня сейчас наверняка отстранят от службы, – стал рассуждать Лыков.
– К гадалке не ходи!
– Может, и Сергея Маноловича тоже…
– Я попробую этого не допустить, – вставил Зуев.
– Спасибо. Он теперь моя главная надежда. Сергей – человек надежный. Пусть ведет свое собственное дознание, что там на самом деле произошло в камере. Помоги ему в этом, пожалуйста.
Нил Петрович в очередной раз вздохнул:
– Конечно помогу. Пока я на этой должности. А потом, когда уйду? Белецкий с тобой, как я, двадцать лет не служил.
– Я с ним поговорю, объясню. Надеюсь, поймет…
– Я тоже поговорю, – встал из-за стола тайный советник. – А сейчас иду к Золотареву, явно по твоему вопросу вызвал. Ты сам как думаешь, почему они все пятеро тебя оболгали? Ведь не само же собой так вышло, кому-то это понадобилось.
– Не знаю, Нил. Нужно дождаться Азвестопуло. Он придет с именами «свидетелей». Думаю, после этого станет ясно, кому