здесь он и жил, а там у него просто так… декорации.
Олимпиада все оглядывалась. Под потолком горела мощная лампа без абажура, заливала все помещение яростным электрическим огнем. Здесь был огромный плоский телевизор, несколько открытых полок с наваленным инструментом, проводами и еще чем-то непонятным, два стола, побольше и поменьше, тоже заваленные и заставленные аппаратурой. Еще какие-то коробки, ящики и даже сейф, похожий на танк, в зеленой броне.
– Что это такое?! – спросила Олимпиада у Добровольского, словно это он тут жил. – Что это за комната?!
Добровольский не ответил. Он ходил вдоль стен, что-то рассматривал, брал в руки и опять отставлял, и снова рассматривал. Он даже потыкал пальцем в какую-то емкость, потом понюхал его и попробовал на вкус!..
Олимпиада была потрясена. Она никогда не видела потайных комнат, и, по идее, такие должны принадлежать неким романтическим персонажам, загадочным и странным, вроде Брэда Питта из фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк», а уж никак не дяде Гоше Племянникову.
Или, может, это комната его сына? Но ведь и в его сыне не было ничего загадочного и романтического, так, обыкновенный оболтус, ничего особенного, как сказала бы Люсинда Окорокова!
Здесь даже чайник был – цивилизованный электрический чайник, и банка хорошего кофе, и чистые чашки на отдельной полке, и коричневый сахар. Дядя Гоша Племянников пил хороший кофе с коричневым сахаром?!
Добровольский громко хмыкнул, и Олимпиада на него оглянулась. Он вытащил из-под верстака какую-то кривую блестящую трубу и потряс ею.
– Вот твой самогонный аппарат. Права была Настасья Николаевна, которая считала, что самогон происходит именно из этой квартиры! Только твоя бабушка ничего не знала про потайную комнату.
– Что это значит? – строго спросила Олимпиада, как будто она была общественницей Парамоновой. – Что тут происходит?
Добровольский затолкал трубу обратно под верстак, подошел к столу и ткнул пальцем в белый порошок.
– Знаешь, что это такое?
– Кокаин? – проявила смекалку Олимпиада, вооруженная знаниями о том, что нынче все повально и повсеместно заняты подпольным производством и торговлей наркотиками.
Добровольский покачал головой.
– Это взрывчатка, – подумал и добавил: – Мне нужно поговорить с твоим кавалером. Он сейчас у тебя?
Парамонова смотрела телевизор. Шел уже десятый час, и нужно было ложиться спать, да и по телевизору ничего хорошего не показывали. Парамонова любила настоящие, правдивые кинофильмы, например «Радость и слезы», это тот, где Хуан-Антонио не узнает свою дочь Фелицию-Круазетту, а она влюблена в дона Марио, который на самом деле ее брат, но она об этом не догадывается, потому что Марио еще в младенчестве украли, а их мать Сесилия потеряла память. «Слон» тоже ничего, про шаха, который на самом деле был английский дворянин, но его родители оба потеряли память, и негодная кормилица Ханума продала его в рабство отцу нынешнего правителя, Ишид-Бею, а у того