Мордвин. Шесть человек – вот и вся рыбацкая бригада. Невод установили с помощью буксирного катера, надёжно закрепили на мёртвых якорях центральное крыло и ловушку. Но нам не повезло: не рассчитали наши командиры-вдохновители и выдали со складов 11-метровую по глубине ловушку, а там, где нам дали указание установить эту саму по себе тяжёлую рыболовную снасть, было всего чуть больше шести метров глубины до песчаного дна. Правда, узнали мы об этом лишь через несколько дней и тогда именно, когда мы вшестером с великим трудом только смогли оторвать мотню ловушку от дна, намертво замытую песком. Провозились долго, и ни одной рыбёшки, только песок «с тиной морскою», как у пушкинского старика из его знаменитой сказки. Почти неделю промучились, а результат всё тот же. Не помогла и едкая брань директора базы, как и настырной старухи всё из той же сказки великого русского поэта. Директор наш, тяжёлый упитанный и вечно краснолицый, но совсем не от ветра, мужик средних лет, тоже пострадавший под акцией «Миллион двести», конечно же, совсем не разбирался в тонкостях морского рыбацкого дела и материл нашего бедного бригадира, почём зря, а мы, стоявшие рядом с ним, только понуро молчали, не понимая собственной вины. И в самом деле, ведь не мы выбирали на складе ловушку, а нам дали лишь ту, которая была в тот момент в наличии, даже не сказав о её габаритах. И не мы выбирали центральное крыло, идущее от самого берега к ловушке: дали, какое только было. А вот если б оно оказалось хотя бы на десяток метров подлиннее, то там и глубина до дна морского была бы побольше, и не случилось бы такого постыдного фиаско.
В общем, когда наш директор Пантелей, как звали его здесь за глаза, успокоился и выслушал трезвые доводы сведущих людей, было принято самое разумное решение: отыскать в бездонных закромах Тралфлота более подходящую для местных глубин ловушку, а прежнюю списать как непригодную к эксплуатации. Но дело это оказалось не быстрым. И я попросил бригадира отпустить меня на эти несколько дней вынужденного простоя, чтобы съездить в Новую Тарью и навестить знакомых.
А повод и в самом деле был, и случай с простоем в работе оказался вполне кстати. Дело в том, что буквально накануне у меня произошла неожиданная встреча с одним из моих непосредственных земляков, живших когда-то со мной в селе Вилюй, которое после отъезда нашей семьи на материк так жутко пострадало от гигантского цунами. В тот день надолго задул противный западный ветер и при ясном солнечном небе взбаламутил всё море вдоль всего восточного берега Камчатки. Такой ветер неудержимо гонит мелкую волну с неисчислимой россыпью белых барашков и до аспидной зелени замутнённую поднятым со дна песком и илом. В такую погоду уходит от берегов подальше на чистую воду практически любая рыба, и, как говорится, рыбаки вынужденно сушат вёсла. Даже с берега просто неприятно смотреть на такое мутно-зелёное море.
На рейде нашей бухты бросил якорь малый рыболовный сейнер, чтобы переждать непогоду вблизи хоть какого-то населённого пункта, и