басс, – спокойно сказал Спенсер, – довольно приличный. Можешь отдать Марте, она приготовит из него что-нибудь, только выпотроши для начала.
Я подумал, условие так себе. И выпустил рыбу обратно. Как со своими бассами позже поступили и Спенсер с Робом. Видимо, рыбалка здесь – сугубо развлечение, а не способ добычи пищи. Сходить на водоем и вернуться домой без улова – такое в порядке вещей. Может быть, поэтому крупные экземпляры попадаются без особого труда?
Вечером весь первый этаж дома был в нашем распоряжении – Джон, Марта и Бекка поднялись к себе. Мы сидели на диване в гостиной и смотрели телевизор с внушительной диагональю и несчетным количеством каналов. Пролистывать их можно было бы бесконечно, но Спенсер напечатал кнопками пульта слово «бейсбол», и на экране плазменной панели высветился отфильтрованный список всего из нескольких передач. Мы смотрели трансляцию матча национальной лиги. Спенсер отчаянно болел, и мне удалось изрядно пополнить свой запас англоязычных ругательств.
Ребята пили воду со льдом из собственных пластмассовых поильников, которые они спустили из комнаты, хотя кружек в доме хватало на всех. Для изготовления льда в холодильнике был предусмотрено специальное отделение, кубики с приятным перезвоном высыпались из него в стаканы при нажатии кнопки. Сам холодильник был целый шкап, до отказа забитый снедью. Сок и молоко в нем хранились не в литровых упаковках, а в больших пластиковых канистрах. И карман, размещенный в нише двери, был рассчитан как раз на такую тару.
Когда мы были уже в комнате и готовились ко сну, Спенсер, трамбуя под кровать очередную охапку испачканной одежды, зачем-то бросил в Робби свои носки. Робби только посмеялся. После они устроили конкурс на самую громкую отрыжку, а потом Спенсер начал пускать газы. Ужас.
***
Утром противно заверещал будильник. Я проснулся совсем не в духе, окинул комнату непроснувшимся взглядом и невольно подумал: «Боже, что я здесь делаю?» Циферблат часов показывал половину седьмого. Ночь выдалась холодной, к утру я совсем озяб. Без лишних приветствий мы втроем поднялись, оделись, по очереди умылись и спустились вниз.
– Доброе, доброе утро! – проскандировал Джон, увидев нас.
На столе уже ждали кукурузные хлопья, наполненный до верха молочник, жареные яйца с беконом и апельсиновый сок. Мы расселись.
Джон не выглядел сонным, напротив, он был собран и бодр, держался так, словно его всего только что обдали тонизирующим лосьоном. Отточенными, машинными движениями он разрезал яичницу на прямоугольные куски, метко закидывал в рот и пережевывал круговыми движениями. Марты не было – она поехала в Нью-Йорк уладить какие-то дела и заодно забрать в аэропорту Сьюзан и Хезер – мне бы так подфартило!
После завтрака, когда все необходимые манипуляции с грязной посудой и остатками пищи были совершены,