слушали море и представляли бархатные ароматные ночи.
И теперь она была там же. Ласкала лохматый бок Медведь-горы. Взбиралась по ступенькам на обзорную площадку романтического замка барона Штейнгеля и смотрела оттуда, как самые отважные ныряют с высоких уступов.
Такой восторг, чувство значимости в жизни отряда (она в числе самых старших и может помогать младшим), здоровая еда, режим и труд, – всё привело в гармонию её состояние.
– И в такое время рождается любовь.
Его звали Альберт. Директор лагеря, двадцати восьми лет. Для неё почти старик.
До сих пор при воспоминании её душа ликует, как тогда в юности. Высокий, под два метра ростом, с поджарым, стройным спортивным телом (голливудские звёзды могут отдыхать), идеальной кожей, с головой красивой лепки, выбритым с ямкой подбородком, темными волнистыми волосами. И куда от них денешься: зелёными очами.
– Она вытащила джек-пот! Боже, храни нас!
Алиса завидует человеку, кто мог наблюдать её в то время. Кажется, эта юная девочка могла делать всё на свете: петь без устали по дороге на работу и обратно, танцевать, играть в волейбол. Собирать рекордное число ящиков с вишней, абрикосами и помидорами. Сравнивать с бетонным полом террикон из пшеницы. Ухаживать за обгоревшими и отравившимися неудачниками… Переплыть само Чёрное море.
Старик лет семидесяти, что следил за работами на току, сухой и тёмный от солнца, как чернослив, с пронзительно-синими искрами глаз, однажды с присущей возрасту прямотой признался, что женился бы на ней, будь помоложе лет на десять.
Девчонка была беззаботна и подвижна, как ртуть. Как-то, заигравшись, раздавила в кулаке Альберта вишни и, ловко извернувшись, намазала его щёки соком. Сок обрызгал рубашку. Был момент, когда тот готов был поступить как официальное лицо, ведь страдала его репутация, но момент мужчина упустил. Перед ней тогда невозможно было устоять.
Иногда Алиса рассматривает сохранившийся любительский снимок: Алик сидит на корточках, на скатерти вместо полотенец, чтобы было удобно всей семье. Со своими близкими, женой и маленьким сыном, и смотрит на неё, (она с девчонками как раз напротив) прислонивши к лицу полотенце, чтобы не было заметно другим.
Он не допустил ни единого поступка, который бы дискредитировал его как человека и руководителя. Но влюбился.
Однажды взял её вместе с ребятами воровать для лагеря вишню со склада. Необходимости в том не было – ведь они ели фрукты тоннами, когда собирали. Чувство вернуло ему юность и толкало на мальчишество. Это было совершенно невинно и безопасно (хранилище-то не запиралось), но никто не знал.
Кровь будоражили ночь, длинные тени на стене и ощущение риска.
Был момент, когда молодой человек готов был сдаться. Тогда ему удалось организовать ночную поездку на море.
Каждый день после работы лагерь вывозили на «Пазике» купаться. Дети и взрослые прыгали в высоких волнах