волнуйтесь, пожалуйста, Ростислав Львович. И, прошу Вас, пока не двигайтесь. Вам нужен покой. Похоже, Вы, когда падали, опять головой ударились.
Велецкий был дружелюбен, но мрачен, а в руках меланхолично крутил какую-то записку, сложенную вдвое.
– А лучше всего – ничего даже не говорите, пока в голове не прояснится, – сказал он. – Я уже и так, судя по всему, узнал достаточно. И во многом – благодаря Вам, друг мой.
Велецкий подошёл к окну и задумчиво посмотрел в щель между гардинами.
Обернувшись, он убедился, что Слава принял его рекомендации как подобает, и стал, почему-то не глядя Славе в глаза и словно бы даже не прерывая раздумий, неспешно рассказывать.
О том, что сеть дурманщиков изобличена. Небольшой частью арестована, остальной же частью будет арестована в ближайшее время. За исключением двух остававшихся гостей с востока, которых нашли мёртвыми в Колпине.
Что Славе в связи с этим причитается именная благодарность Его высокопревосходительства. Письменная, на гербовой бумаге с печатью ведомства.
И да, те, кто встретил его в этой квартире, весьма вероятно, входят всё в тот же преступный синдикат. И да, если так, то они будут непременно изобличены и пойманы в ближайшее время.
Хотя пока их только ищут: жандармский отряд быстрого реагирования выехал на место, как только пришёл сигнал, что телефонная связь в квартире оборвалась, но этим неизвестным удалось скрыться.
«Я их видел! Я смогу опознать!» – хотел было перебить Слава, но не успел он открыть рот, как Алекс решительно пресёк эту попытку и продолжил.
– Однако, главное даже не в этом, – сказал, наконец, он. Но как-то глухо и будто-то бы с грустью… Или показалось?
– По всему выходит, – продолжил Велецкий после глубокого вздоха, – что главари организации, очевидно, остались на свободе, и вот их-то изобличить будет совсем не просто. А это, к большому сожалению, означает прямую опасность для твоей жизни и твоей семьи…
Сердце Славы сжалось в комок и покатилось куда-то вниз. Представив, что скажет на это Надя, он сглотнул и уставился на друга, беззвучно умоляя его сейчас же сообщить, что у него есть план и на такой случай. План, конечно же, был.
– Засим тебе и по закону, и по моему настоянию полагается программа защиты свидетелей. Самая полная из всех, что бывают. С проживанием в одной далёкой-далёкой губернии.
Велецкий снова вздохнул.
– Надю и детей уже собирают под охраной на твоей квартире. Надя сказала, что твои вещи соберёт тоже…
– Д-да… Она может… – машинально улыбнулся Слава в ответ, но тут же потупился.
Александр Климентович теперь выглядел более серьёзным, чем когда-либо. Он поморгал, глядя в пол, а потом снова поднял глаза на Славу и тихо сказал:
– А главное в том, мой дорогой Ростислав Львович, что сейчас мы, возможно, видимся с тобой в последний раз… Твоей помощи и твоей дружбы я не забуду вовек.
Всем хорош Владикавказ, кроме… Да нет, всем он хорош,