ещё не было и сорока, однако он уже почти полгода носил подполковничьи эполеты и числился личностью легендарной. Хотя в легендах тех было поровну заслуг и самого подполковника, и рассказчиков-доброхотов.
В зале совещаний собралась вся срочно созванная сыскная группа из шести человек, включая двух новичков, которым старожилы эти легенды за милую душу и травили.
– Говорят, подполковник наш как-то на одиночной операции в Корейском море единым махом чуть ли не пять миль проплыл! – молодой капитан Иван Шульгин подмигнул с дальнего конца овального стола.
– Пять миль?! – новички, подпоручики Тарас Полоус и Женя Тишкевич, выпучили глаза, лихорадочно соображая, сколько каждый из них сумел бы проплыть без остановки.
– А потом ещё китайских шпионов… не сумел взять живыми, что называется, – продолжал расписывать Шульгин, улыбаясь во все зубы.
– Да ну!
– А то! – передразнил басом широкоплечий поручик-старожил Денис Лесников, которому вот уже который год всё никак не удавалось сдать экзамен на новый чин. – А ещё сказывают, он в Монголии как-то десяток вооружённых головорезов в одиночку голыми руками раскидал!
– Десяток?! Да не может быть! – недоверчиво гудели Тарас с Женей, хотя на лицах их ясно читалось, что они уже не просто хотели верить этим рассказам, но даже всей душой надеялись на то, что они окажутся правдой.
Давний коллега новоиспечённого подполковника, капитан Юрий Плещеев, стоял у стены и молча улыбался всем байкам. Он-то сам хорошо знал, что миль в Корейском море было, конечно, не пять, а едва половина того, зато путь был проделан в ледяной воде, до которой командир с юности был охоч. В Монголии сработал он на деле не голыми, ясно, руками, да и не без помощи подоспевшей монгольской полиции: однако подкрепление из местных он вызвал точно к месту и ко времени, заранее всё просчитал и здраво решил не позёрствовать.
Позёром подполковник – человек невысокий и в общем-то не примечательный, разве что сработавший себе изнурительными тренировками исключительную мускулатуру – не был отродясь, хотя цену себе знал. А вот работать единолично и в самом деле любил донельзя, по сию пору не доверяя настоящего дела ни одному из помощников.
Его подвиги не казались Плещееву такими уже удивительными – ещё в училище был Александр Климентович выдающимся курсантом, о котором редкий преподаватель не отзывался восторженно.
Удивительным ему казалось скорее то, что беззаветно преданный делу Велецкий теперь ухитрялся совмещать амплуа легенды особого сыска с – вот кто бы мог подумать! – новоиспечённым отцовством. Года три или четыре тому Юра помог ему оформить срочное и до крайности внезапное усыновление мальчика и девочки, к которым подполковник теперь спешил каждый вечер вместо того, чтобы работать круглым сутками, как раньше. Поговаривали даже, что это его родные дети, признанные, а вовсе даже не усыновлённые – да и сам подполковник те слухи отнюдь не пресекал. Но только капитан Плещеев во внебрачных детей Велецкого не