в каждой квартире свой запах. Вовкина мать столовским чадом провонялась, эти котлеты на комбижире всю жизнь помнить буду… Вроде и еды было вдосталь, а кусок в горло не лез… Когда мы жили в Проскурове на квартире, там каганец дымил. Только заходишь в коридор, и тебя сизый туман обволакивает. В волосы впитывается, одежду… Я вспоминаю этот запах, и кажется, что Вовка вот-вот в двери постучит… А запах драников мне войну напоминает и голодуху. Немцы картошку чистили, бабушка тайком очистки собирала, а потом из них драники пекла. Жаль, умерла уже бабушка Лена… Помню, как прекрасно пахла папина кожаная портупея и ремень. Вот если бы папка был жив, он бы не дал меня в обиду! Сколько раз я представляла, как он вышвыривает этого морального урода вон! А вот запах гвоздик навсегда связан у меня с Борей. Мы сидели в обнимку на лавочке в такой теплый тихий весенний вечер, я читала ему стихи, а букетик мелких садовых гвоздичек торчал у него из нагрудного кармашка. Как хорошо, что я больше его не встретила! Я бы умерла от стыда…
Своим законным мужем битая не раз,
Была под дулом пистолета.
«За что мне это?» – думаю сейчас.
И до сих пор не нахожу ответа.
Слышу мамин голос:
– Тамара! Я пришла! Я аванс получила, купила килечки. Давай ужинать.
О! Килька – это праздник. С тех пор, как мы вернулись в Горловку, с деньгами совсем туго. Мамины братья помогли нам Вовку выгнать, а дальше сами выкручивайтесь. Самый старший брат Хрисанф с мамой в Донбассэнерго работает, в коридоре делает вид, что ее не замечает. Андрей и Костя никогда приветливыми не были.
Я вычищаю у кильки пузики и складываю на тарелочку. Картошка в мундирах лежит, надежно укутанная в полотенце, чтобы не остывала. Мама говорит:
– Сначала луку порежь на килечку, а потом маслицем полей пахучим домашним, Настушка передала. А потом будем брать ее за хвостик и макать в масло.
– Мам, только ты не режь картошку мелко! Я возьму большой кусок, в масле обваляю ее, я люблю, чтобы полный рот еды был!
– Хорошо, – мама вздыхает. – Вера предлагает тебе «переполох выливать». Бабку ищем.
– Зачем?
– Да ты бы видела себя со стороны вчера. Бледная, глаза вытаращила.
– Этот идиот все время пишет, что приедет и меня заберет. А я мужчину в черной шляпе увидела в толпе и чуть в обморок не упала.
– Что делать? Ума не приложу. Всех знакомых обошла, никто тебя на работу не берет без образования. Говорят, хоть бы курсы «ягодки-цветочки» закончила. Учиться тебе надо. К сентябрю надо подобрать какую-нибудь специальность.
После того, как мамины братья пообещали его закопать, Вовка приезжать боялся, но забросал меня письмами. Да, писать он мастер. Его бодрые письма и в первый раз меня подвели. «С комсомольским приветом, Владимир». У-у, гад!
Муж пишет, что приедет.
Хожу по улицам еле живая.
В толпе мужчина в шляпе!
Наверно, он! И сердце в пятке.
Он