начале и потому были наполнены для нее особым смыслом, как это удается свету далеких звезд. Ведь он все равно пытается пробиться к нам, даже если мы его и не замечаем.
1
К концу октября Москва уже несколько недель как живет привычной осенней жизнью, стряхивает с себя опадающую листву отшумевшего карнавала красок, умывается моросящими и пока еще прохладными дождями, улыбается все более редкими часами чистого неба, все чаще и плотнее укутывается утренними туманами и все раньше опускающимися на город ветреными сумерками. В этом городе нет утонченной изысканности, хотя, впрочем, нет в нем и горделивой спеси – это просто большой современный город, деловой и динамичный, город не созерцания, но действия. И осень, пришедшая в тот год не рано и не поздно, а обычно и даже обыденно, была всего лишь временем года – сезоном, как пишут в путеводителях и туристических гидах, к которому нужно заранее приготовиться, привести в порядок мысли и гардероб, составить планы и дальше следовать им, не жалея сил и не теряя ни минуты. Осенний семестр, так сказать. Да, разумеется, он, как и все другие до него, непременно закончится Новым годом, сессией и пушистым январем с его каникулами, а пока на дворе конец октября – и сегодня, и завтра, и в следующий понедельник.
Юлия подняла голову от очередной студенческой работы и посмотрела в окно. «Все-таки будет дождь, вон как потемнело, да и тучи сгустились, – отстраненно подумала она, – жаль, что зонтик не взяла». Уголки ее губ чуть дрогнули в улыбке, как бывало, когда она замечала что-то ее привлекавшее и будившее в ней воспоминания, ассоциации и даже фантазии. Что предстало ее взору за окном, она бы не смогла точно определить, но в тот момент ей показалось, что она видит серый цвет в переливах и переходах от глухого мышиного к жемчужно-серому с серебристой окантовкой, как если бы по-осеннему плотные кучевые облака были чуть тронуты сединой, и в то же время отдельные участки были почти кобальтово-синими и яркими, словно бы искрящимися прятавшимся за ними солнцем, или, во всяком случае, ей так показалось. «Просто я на довольно высоком этаже, и здесь отличный вид на город. Так, продолжим…» И снова перед глазами возникли чьи-то строчки, исполненные столь неразборчивым почерком, что она скорее угадывала в них слова, чем читала.
Дверь чуть приоткрылась, и на пороге возникла одна из коллег. Анна Борисовна Заманская была статной дамой, которая в совершенстве владела приемом не мигая смотреть собеседнику не в глаза, а куда-то между глаз, в лоб. Она говорила округлыми фразами, тщательно подбирая выражения и артикулируя слова по-преподавательски отчетливо.
– Юлечка, как хорошо, что вы здесь, я как раз хотела с вами поговорить именно сегодня Вы ведь не заняты?
– Здравствуйте, Анна Борисовна, что-нибудь случилось?
– Да нет, ничего такого, конечно, но… вы, возможно, помните, Юлечка, я упоминала, как весной прошлого года на конференции в Брайтоне после доклада ко мне подошла одна греческая коллега, все говорила об Ассоциации преподавателей частных школ, которая у них существует