R. M.

Дело во мне


Скачать книгу

на другой как пластилин. Костюм с утра, звонок и парта. Остановка, автобус, домашка. Ужин, молитва, тишина. И ночь. И ничего внутри. Ничего… никакого счастья молодости, никакой свежести и свободы. Только подавленность, раздражение, скалистые горы раздражения, такие колючие и грозные… кто придумал этот бред, что юность – самая счастливая и беззаботная пора? Это пора страданий и страха ошибки. Опасность на каждом шагу, ты так уязвим, так чувствителен. Одно неправильное слово может вспороть тебе сердце, и все – оно превращается в бесполезный разорванный кусок мяса, который никому не нужен, разве что какому-нибудь бродяге. А сегодня никто не следит за словами. Люди намеренно режут друг друга. Потому что самим больно.

      Робби смотрел на воротник, стройный ряд черных пуговиц, атласную подкладку. Смиренная податливость, неуклюжий внутренний бунт, умирающий после первой нападки страха реальной жизни. Отвращение к себе – к своему происхождению, к помятому сонному лицу, не способному на крик, к неуклюжей скованной походке, ломаному голосу. К этим странным вспышкам гнева… и сидящей где-то глубоко детской обиде на человеческую несправедливость, выраженную в этом осуждении несовершенств и презрении к мечтательности. Неожиданно Робби почувствовал в груди приступ ярости. К рукам прилило тепло. Не выдержав, он схватил пиджак и швырнул его на пол. Он ждал, что сейчас что-то случится – кто-то закричит на улице или упадет шкаф. Но все молчало. Книги, стол, мятая простынь. Робби почувствовал прилив сил внутри. Он сжал кулаки, сдерживая желание швырнуть и стул, и чашки вместе с ним, и учебники… он уже представил вид этой разворошенной, пострадавшей комнаты и наслаждался хаосом, таким наглым и смелым…

      За его спиной скрипнула дверь, и в комнату бесцеремонно ввалилась груда света. Робби увидел свою тень на полу, которая постепенно сливалась с чем-то большим. Это был растущий силуэт матери, которая приближалась к нему. Робби медленно повернулся с виновато опущенной головой, не желая показывать, как в его глазах блестит огонь удовольствия от представленной только что сцены. Он был застигнут врасплох – за свершением греха. Увидев на полу пиджак, мать не ничего не сказала. Со смиренным молчанием, которое сдавило своим благородством воздух, она подняла его и сказала:

      – Завтрак готов. – Она включила основной свет и строго посмотрела на заваленный стол. – А чашки мог бы и сам убрать, – проговорила она, собирая чашки. Робби никогда не понимал смысла этих действий. Каждый раз – сделает замечание и исправит все сама. – Сегодня отец вас везет. – Она ушла вместе с пиджаком, закрыв за собой дверь.

      Робби выключил свет и, вспомнив свои мысли минуту назад, поморщился. Что за бред по утрам в голову лезет? Он посмотрел на свой стол. Никакого желания убрать бардак не было. Никаких эмоций. Одно пустое безразличие и сонливость. «Когда вырасту, буду жить один и вставать не раньше десяти. Достали». Он влез в серое худи и побрел в ванную.

      Умываясь, Робби думал про мать. Для него она всегда была неким нерушимым символом честолюбия