список:
– Тоже мне, куриная гузка, прынцесса, желтая как лимон, да она небось нос затыкает, когда в сортир идет, правда? Может, она без греха, может, у нее и дырочки между ногами нет? Надо бы насадить ее на хороший такой острый штырь, да проткнуть насквозь, до зубов, чтоб у нее все пломбы повылетали!
Вот это уже что-то новенькое. Словно удар шпаги пронзил ему поясницу, ноги свело от возбуждения, он весь подался вперед, ухватился за медные прутья кровати, ощущая, как напрягается и твердеет до боли его член, а она продолжала, все крепче, все похабней, брань извергалась водопадом, и у него уже не было сил терпеть, он схватил ее, прижал к себе и клялся, что сожрет, всю как есть, возьмет и сожрет…
Жозефина опрокинулась на кровать, затаив дыхание от удовольствия. Как она все-таки любит своего толстого доброго пса! Никогда прежде ей не встречался такой щедрый и сильный мужчина. Это в его-то возрасте! Он заваливал ее по многу раз на дню и не как другие, не для того, чтобы самому оттянуться, пока партнерша считает мух на потолке. Иногда ей даже приходилось его сдерживать. Неровен час, раздавит ее своими ручищами, этот оголодавший людоед.
– Что бы со мной было, кабы не ты, дорогой мой Марсель!
– Нашла бы себе такого же толстого, глупого урода, он бы тебя холил и лелеял. Ведь ты сама любовь, голубка моя. Все мужики готовы пятки тебе целовать.
– Ох, не говори так… Я совсем разомлею. И мне будет грустно, когда ты уйдешь.
– Нет… Нет… Иди к моему Пареньку… Он так тебя хочет…
– А ты мне хоть что-нибудь оставишь, если…
– Если вдруг сыграю в ящик? Ты об этом, голубушка? Конечно, тебя-то я упомяну в первых рядах… Ты должна быть красивой в этот день. Надеть свои жемчуга и брильянты. Чтобы я мог гордиться тобой там, у нотариуса. Чтоб они все лопнули от злости. Чтоб никто не мог сказать: «И что, этой шлюхе он оставил столько добра?» Наоборот, чтобы все почтительно склонились перед тобой! Хотел бы я посмотреть на рожу Зубочистки в этот момент! Подругами вы явно не станете…
Успокоенная Жозиана, мурлыча, склонила голову к седому паху любовника и с аппетитом заглотила его член жадными, ненасытными губами. Тут большого ума не надо: она с детства усвоила, как ублажить и осчастливить мужчину.
Ирис Дюпен вернулась домой, бросила ключи от машины и квартиры в специально предусмотренную для этих целей плошку на маленьком столике у входа. Сняла пиджак, сбросила туфли, швырнула сумку на тканый восточный ковер, купленный мрачным, холодным зимним вечером на аукционе Друо, куда они ездили вдвоем с Беранжер, попросила свою верную служанку Кармен принести ей виски со льдом и капелькой «Перье» и скрылась в маленькой комнатке, служившей ей кабинетом. Туда никто не имел права заходить, кроме Кармен, которая прибиралась там раз в неделю.
– Виски? – вытаращив глаза, переспросила Кармен. – Виски днем? Вы заболели, мадам? Не иначе землетрясение случилось!
– Именно так, Кармен, и, пожалуйста, никаких расспросов. Мне надо побыть одной, подумать и принять решение.
Кармен пожала плечами и проворчала:
– Еще