Голод вытеснял страх.
Они лезли, она отгоняла, они опять лезли, она опять отгоняла…
Но теперь жернова в моей голове не пропадали. Она уже приноровилась отталкивать крыс, едва обращая на них внимание – примитивные животные душонки, предсказуемые, легко управляемые. А вот я… Ее бесило, что она не могла подмять меня. И еще она чувствовала, что это я привел этих маленьких кусачих тварей, вывалил их на нее.
Отмахиваясь от них, она пыталась сосредоточиться на мне…
…время иногда становится другим.
Я знаю, что прошло около четверти часа – но кажется, что все это длится вечность.
Женщина на столе, скребущая дерево ногтями. Я, замерший на стуле, взмокший от напряжения. Крысы, неутомимо штурмующие стол.
Теперь, правда, не четыре – всего лишь две. Двух других я затащил обратно в клетку.
Ярость по-прежнему душила ее, – и казалось, что она никогда не устанет. Жернова были все такими же тяжелыми, все такими же быстрыми…
Но уже не такими опасными. Выдержав её первый натиск, второй, потянув время с крысами, я дал памяти пробудиться окончательно, дал рефлексам развернуть свои боевые порядки. Теперь я не вспоминал ее ухватки, а чувствовал их. Видел, куда будет следующий укол. Знал ее следующий шаг. Угадывал, как еще она попытается влезть в меня вот сейчас… Приноровился. Успевал выправлять то, что она меняла во мне, – успевал быстрее, чем мололи ее жернова.
Сначала с четырьмя крысами, на которых ей приходилось отвлекаться.
Потом с тремя.
Теперь…
Я положил руку на клетку, нащупал ручку маленького барабана и стал вращать. Наматывая стальную цепочку, что тянулась к ошейнику крысы.
Сначала шла легко, потом натянулась… Крысе дел не было до моих желаний. Она рвалась к столу, к ногам женщины.
Жернова стали чуть проворнее. Теперь ей приходилось отгонять от себя всего одну крысу.
Вторая, чей поводок я вытягивал, яростно пищала и рвалась к столу, пытаясь перетянуть. Ехала когтями по паркету, цепляясь, не желая удаляться от стола, и визжала, визжала, визжала…
Потом метнулась к клетке, дав поводку провиснуть, вцепилась в него зубами. Зазвенел металл. Она молотила зубами стальную цепочку.
А я стискивал пальцами барабанчик, тянул ее к клетке – и сбрасывал ледяные щупальца, лезшие в меня.
Они чуть ослабевали, когда оставшаяся крыса бросалась на ноги, но крыса с визгом слетала со стола, металась по полу, – и жернова наваливались, наваливались, наваливались… А крыса уже неслась обратно к столу, к кокосовым ногам… Снова и снова…
Но за всем этим, за всей ее яростью – я чувствовал и ее удивление.
Обычно я не выдерживал долго с одной свободной крысой. Обычно я лишь чуть оттягивал вторую, а потом опять отпускал. Чтобы опять бежала к столу, чтобы дьяволицу отвлекали две крысы.
Но сегодня я выдерживал и с одной. Все еще выдерживал…
То ли наконец-то сказалось то, что таких схваток я провел не один десяток, выучиваясь управлять своими