тут: заделать дыры на палубе, на ночь хотя бы наскоро наклепать листы – воспрепятствовать проникновению воды, если заштормит. Восстановить леера, но это уже мелочи. Обязательно выправить крышку модуля и проверить работоспособность. Теперь пойти позвонить – доложиться на ГКП».
– Никаких «временных», никаких планов доделки на потом! Может статься, завтра у нас не будет на это времени! – В конце Терентьев почти пролаял в трубку, увидев, что ему указали на вторую линию. – Кто там?
– Начальник РТС.
Брюзжание боцмана слегка вывело из себя. Хотя понять его можно – это ему теперь рулить наведением порядка во всём этом бытовом кавардаке.
Выдохнув, успокаиваясь, Терентьев взял трубку:
– Жалуйся!
В другой раз он сказал бы «слушаю», но пессимизм мичмана, видимо, оставил борозду в тщательно сохраняемой невозмутимости.
На том конце хмыкнуло, но без особого энтузиазма:
– Не знаю, чем там они долбанули…
– «Стингером», – тут же вставил Терентьев.
– …но легло удачно – били снизу, удар приняла на себя площадка «Подката». Видимо, брызнуло шрапнелью – посекло защитные колпаки АП РЭБ, где помяло, где пробило. Надо будет протестировать. Я, конечно, залепил отверстия от влаги…
– Чем?
– Скотчем. А с рассветом, когда там покомфортней будет, уже основательно подлатаем.
– Вот чёрт! – хотел было возмутиться этой кустарщиной, но вспомнил, что у эрээсников был какой-то навороченный скотч, который лепился и на мокрую поверхность. Не стал он и настаивать на непременном и капитальном ремонте, понимая, что тут иное дело – на ветру, при обледенении, в контрасте ночи и фонарей, ребята могут накосячить или свалиться сдуру вниз.
– Погоди, а «Подкат»?
– Дыре́нь в решётке. Но в целом на вид ремонтопригодна. Навскидку: замена фидера, разъёмов, самая задница – привод, вся подвижная часть однозначно накрылась. Если ЗИПов не комплект – в этом секторе у нас будет брешь.
– Надо, Вовчик!
– Да я понимаю… Давай так, мы сейчас прозвоним систему здесь на периферии. Если всё нормально, сбросим на «информационный». А с железяками всё-таки придётся с утра – там демонтаж однозначно. И с эмпэшками то же самое, но чуть погодя.
– Добро!
Положив трубку, Терентьев уставился в одну точку невидящим взглядом. «Что ж это за подлость жизни такая? Ведь почти предупредили, и подозрения назрели, и не у меня одного. Вот оно – лежало на поверхности, и один чёрт прошляпили… бездарно. Прошляпил лично я. Моя вина. Но почему?»
И сам себе отвечая, неосознанно цеплялся за оправдания. «Да потому что никак не верилось, что аргентинцы осмелятся на такое. И даже про бриттов – и в мыслях не было! Но чтобы американцы? Вот и схлопотали личное “22 июня сорок первого”. Не получается всегда быть умным, продуманным».
Терентьев устало потёр виски, в который раз подходя к карте. Что-то ему всё же не нравилось в предложенном штурманом восточном направлении.