насмешливыми взглядами гостей. Знаменские были недоверчивы, но это не отменяло здешних правил – каждый приносил новым соседям гостинец: огурцы собственного соления, варенье, мед. Маленькой дочке Але дарили варежки, носочки и калину на случай, не дай бог, простуды. Кочины отвечали кедровыми орешками, тертой черемухой и моченой брусникой. Все эти гостинцы в изобилии присылала родня.
Вскоре односельчане привыкли к новым жильцам – образ жизни Олега Петровича и его миловидной жены ничем не отличался от образа жизни других городских, которые переселились в Знаменку. В выходные они подолгу гуляли вдоль реки, в то время как местные или ловили рыбу, или купались. В очереди за молоком жена Кочина не стояла, а закупала в супермаркете упаковками маленькие баночки с йогуртами. Олег Петрович по утрам в любую погоду совершал длительные пробежки, а знаменских мужиков утром можно было только выгнать разве что на огород за картошкой. Одним словом, жители они были по сути своей городские, хоть и старались приспособиться к новым условиям. Например, когда наступила весна, решили посадить огород. Картошку выращивать они, конечно, не собирались, но всякую петрушку-кинзу свою иметь хотелось. Грядки были вскопаны, семена аккуратно в лунки посажены, наступил черед полива, тут-то и выяснилось, что скважина, которая была рядом с огородом, забилась. За водой для полива пришлось обратиться к соседям Батениным, проживающим рядом, за невысоким коричневым забором. Старший Батенин, Егор Дмитриевич, – накачанный мужчина с ежиком темных волос, узнав о трудностях, с готовностью достал самый длинный шланг, приспособил его к своей скважине, и таким образом проблема была решена. Жена его, Людмила, коль уж знакомство состоялось, пригласила Кочиных на пироги. Те пришли, принеся с собой бутылку хорошего вина и коробку настоящих французских трюфелей. Вечер удался на славу. Мужчины, выпив вина, продолжили знакомство за запотевшим шкаликом, женщины сдержанно обменивались секретами кулинарного мастерства. Младшие Батенины – мальчишки девяти и одиннадцати лет – в застолье участия не принимали, а только исподтишка передразнивали дочку новых соседей, маленькую Алю. Аля, когда смущалась, начинала говорить очень тихо.
В последующие две недели Людмила на правах соседки зачастила к Татьяне Кочиной. То тертую скорлупу для грядок приносила, то блинов, то домашнего квасу. Таню она заставала за компьютером, отрывала ее от дел и начинала разговор о местных новостях. Таня с трудом отрывалась от диссертации, улыбалась, благодарила за гостинцы, кивала в ответ, но разговор почти не поддерживала и ответных визитов не делала.
– Мне, ты же понимаешь, от них ничего не надо, – пожаловалась Людмила мужу, – но как-то не по-людски. Ни сами не зайдут, ни у них посидеть, поговорить. Чего тогда приходили с конфетами?
Людмила мысленно сравнивала свои визиты, например, к бабе Ире или Лариске. В этих случаях, придя на минуточку, Людмила оставалась обычно у них до вечера. Хозяйки бросали свои