Павлович насторожился:
– Почему это вдруг?
– Ленечка, ты не пугайся. Это не симптомы болезни. Я ужасно здесь растолстела, так что, снова пора на диету.
За два года супружеской жизни Лагутин почти смирился с дурацкими диетами жены, он лишь изредка протестовал. И на этот раз мудро решил промолчать.
На самом деле Евдокия его обманывала. Она не полнела – не склонна была, но муж вский раз так пугался, видя отказ жены от еды, что она шла на хитрость: частенько ему приходилось лгать. В его возрасте трудно понять как это нет аппетита, если здоров. К тому же, Лагутин мечтал нарастить жирку на тощее тело Даши и первое время пичкал деликатесами ее сверх всякой меры. От этого у Евдокии появилось отвращение к пище, она взбунтовалась и прибегла к диетам.
Сейчас же она есть хотела, но желание накормить облезлого пса оказалось сильнее голода. Мысленно облизываясь, Евдокия опустошала тарелки в кулек и планировала перекусить где-нибудь по дороге домой.
«Я перебьюсь, зато как будет рад бедный песик», – сердобольно размышляла она.
Глядя на то, как жена собирает ресторанный обед очередной бездомной собаке, как расползается по целлофану мятный соус из-под барашка, Лагутин уже и не злился. Лишь с брезгливой гримасой сказал:
– В связи с твоим увлечением я всерьез начинаю подумывать, не покупать ли нам для этих дворняг сухой корм. Какой-нибудь Дарлинг или Педи Грипал, на мой взгляд, выглядят аппетитней.
– Вот и лопай их сам, – отправляя и рыбу в кулек, ответила Евдокия. – Дворняги не станут есть заграничную лабуду.
– Ясное дело, – саркастично заметил Лагутин, – им привычней барашек из ресторана.
– Вовсе нет, просто наши дворняги знают толк в жизни: они привыкли к натуральной еде.
– Зато ты, со своей диетой, от еды скоро отвыкнешь, – поднимаясь из-за стола, попенял Лагутин жене и строго добавил: – В автомобиле тебя буду ждать. Изволь не задерживаться. Догоняй.
– Ленечка, как ты можешь? – рассердилась вдруг Евдокия. – Когда я задерживалась? Знаешь, мне уже надоело! То дворнягами упрекаешь, то диетой, ко всему придираешься. Почему ты все время ругаешь меня?
Леонид Павлович удивился:
– Я ругаю тебя? Это ты постоянно меня ругаешь. Что ни скажу, все не так.
Она закатила глаза и громко три раза икнула:
– Ик-ик-ик! – И ту же выдала комментарий: – Ну вот, опять начинается. Придрался опять. Я уже нервничаю.
Лагутин пошел на попятную:
– Ладно-ладно, не будем.
Он поспешил расстаться с женой. Во-первых, не хотел слушать ее упреки, а во-вторых, он не мог смотреть на все эти нежности с бездомными псами.
«Уж лучше неспешно прогуляюсь после обеда и почитаю газету», – подумал Лагутин, выходя из ресторана и направляясь к лотку, на котором продавался дежурный набор туриста: от журналов до купальников, не искулючая пива и прочих, необходимых курорту продуктов.
– Купите жене шоколаду, – посоветовал осетин-продавец, протягивая газету.
Евдокия, за мужем бежавшая по пятам, застыла в надежде: «Хоть шоколаду