Где вы Кабысдоха такого себе откопали?
– На это я мастерица, – радостно сообщила Евдокия и помчалась домой целоваться с разлюбезной своей Пенелопой.
Там ее встретил Лагутин – совсем другой. Поручив пса заботам домоправительницы, он снова обрел хорошее настроение и, с азартом потирая ладони, шутливо вопрошал:
– Пенелопа, а не пора ли нам лопать?
– Пора, Леонид Павлович, конечно пора. Дуняшу дождемся и буду кормить, – соглашалась она, криво и нежно ему улыбаясь.
Время скосило ее рот и глаза, но душа Пенелопы под давлением тяжестей и невзгод окончательно распрямилась: любой мог туда войти, не спотыкаясь. Услужливые быстрые руки ее не знали покоя, и к приходу хозяйки был и завтрак готов, и пес накормлен, и заперт на время в ванной.
Сели за стол.
«Неужели я наконец-то поем?» – обрадовалась Евдокия и напоролась на окрик мужа.
– Пенелопа, Дашеньке овощи, – категорически сообщил Лагутин и пояснил: – На диете она, но зато я оттянусь по полной программе. – И восхитился: – До чего же дома-то хорошо!
Пока Евдокия уныло заправлялась морковкой с бобами, Пенелопа вилась вокруг хозяина, подкладывая в его тарелку разлакомые куски.
– Леонид Павлович, вот это возьмите, вы же копчености любите, – суетилась она.
– Нет, я сальности обожаю, – шутил Лагутин и скромно просил: – Мне, пожалуйста, во-он тот кусочек с жирком, что побольше.
Голодная Евдокия втихомолку сердилась: «Семейная идиллия, черт возьми. На столе лишь амброзии не хватает, а я жри эти бобы. И, как назло, Пенелопа безмолвствует, не волнует ее диета моя, Ленечкой увлеклась. А он-то как хвост распустил от ее внимания, прямо светится удовольствием».
Но долго благодушествовать хозяину не пришлось. Насытившись, он с наслаждением выпил кофе и поднялся из-за стола с восклицанием:
– А теперь бриться и в душ, но перед этим загляну в кабинет, приготовлю кое-какие бумаги и новый костюм подберу.
Здесь последовал строгий взгляд на жену. Евдокия потупилась, а Пенелопа, услышав про душ, метнулась в ванную. Открыв дверь, она поняла, что появилась непредвиденная работа: непривычный к конфорту пес плохо решил проблему, возникшую после обильной еды. Пришлось мыть и пса, и полы, и…
За этим занятием Лагутин ее и застал. Когда он, рассеянно перебирая бумаги, попытался войти в ванную, Пенелопа испуганно закричала:
– Простите, он здесь неловко наделал.
– Так путь переделает, – равнодушно посоветовал Лагутин, не отрываясь от своего занятия и привычно игнорируя суть домашних проблем.
– Я хочу сказать, что пес наделал в штаны, – неуклюже поправилась Пенелопа, стараясь выразиться покультурней.
– Наделал в штаны? Недеюсь, не в мои, – пошутил Лагутин и, поведя носом, прозрел.
И завопил дурным голосом:
– Нет, я так больше жить не могу! Даша! Срочно сюда! Немедленно!
У Евдокии свою была жизнь. Пользуясь отсутствием мужа, она разговаривала по телефону с Евой, которая высыпала на подругу ворох вопросов:
– Дуся, ты где?
– Я дома.
– А разве ты не собиралась ехать с утра ко мне?
– Этим