с три человеческие головы, находился как раз на уровне моих глаз.
Гигантизм, как я уже упоминала, в былые времена проявлялся во всем – огромные дома, огромные часы… Судя по количеству населения Земли, все прекрасно умещались на планете и не чувствовали тесноты. Сейчас же нас почти восемь миллиардов, и мы стали поклоняться минимализму. Часы становятся все меньше, телефоны все тоньше, квартиры и сады все компактнее, автомобили все экономнее.
Очень красивые часы. Интересно сколько им лет? Явно, они очень старые и представляют собой антикварную ценность, характеризующую быт ушедших поколений. Механизм не тикал, и длинный маятник с круглым набалдашником на конце, видимый через стеклянную переднюю стенку, безжизненно свисал вертикально вниз, а стрелки застыли на без четверти девять. Я где-то читала, что часы останавливаются во время смерти хозяина, но, как человек науки, никогда не верила в подобную чушь.
Усмехнувшись, я провела рукой по их теплой деревянной поверхности, сразу же ощутив на ладони слой тонкой пыли, а потом снова огляделась.
Где хоть кто-нибудь? Поместье не может оставаться бесхозным и умирать среди этих прекрасных дубовых рощ, в конце концов, мы живем не во времена Апокалипсиса и не во времена страшных эпидемий.
А может, мистер Вудвард совершает вечернюю прогулку, наслаждаясь благоуханием огромного сада, окружавшего особняк, мелькнула мысль. А может, он уехал в продуктовую лавку? Но, если так, то почему не заперты дом и ворота? В Нью-Йорке не принято оставлять двери открытыми, чтобы не стать жертвой грабителей или еще кого-нибудь похуже. Хотя, собственно, от поместья до Нью-Йорка очень далеко. Возможно, в этих краях не принято бояться себе подобных и отгораживаться от них. Жизнь в провинции обустроена совсем не так как в городах, об этом я читала в какой-то книге. В Нью-Йорке мы можем не знать в лицо соседей, обитающих на той же самой лестничной площадке, а в маленьких городишках каждый знает каждого не только по имени, но и по фамилии. Люди живут, словно большая дружная семья и у них нет привычки бояться друг друга…
Но, сейчас не об этом. Нужно было срочно решать, что делать дальше, поэтому, для начала убедиться в том, что ни сам дядюшка Алестер, ни его разложившийся труп не находятся в одной из комнат, а посему мне пришла в голову мысль тщательно обследовать второй этаж особняка.
Сказано – сделано. Еще раз оглянувшись по сторонам, я стремительно поднялась по мраморной лестнице на второй этаж и оказалась в центре длинного широкого коридора, уходившего в противоположные стороны. Выбрав западное крыло особняка, я двинулась по проходу, с интересом разглядывая одинаково красивые двери с выгравированными в древесине узорами, за которыми, видимо, располагалось бесчисленное множество комнат бывших обитателей дома и их прислуги.
– Мистер Вудвард, – периодически повторяла я, не уставая оглядываться. – Вы дома?
Пройдя до конца коридора, я выглянула в широкое окно и немного прищурилась, с наслаждением разглядывая