портрета на меня смотрела та самая молодая женщина, завернутая в лохмотья, которая выходила ко мне из темноты склепа в моих снах. Несмотря на то, что вместо обносков на ней было платье, а вместо пустых черных глазниц прекрасные ярко-синие глаза, я сразу же узнала ее. Пытаясь убедить себя в том, что мне это кажется, я, потрясенная до мозга костей, застыла на месте и крепко зажмурилась, а когда распахнула веки, то с ужасом поняла, что не ошибаюсь.
«Спокойствие, Патрисия, только спокойствие, – не в силах отвести глаза от портрета, подумала я. – Это всего лишь совпадение… На свете бывают похожие друг на друга посторонние люди… Банальное совпадение, которое случается один раз из миллиона… Или чья-то глупая шутка…»
Старик, который уже успел удалиться от меня на приличное расстояние, резко обернулся, а потом вздохнул, медленным шагом вернулся ко мне и, встав рядом и подняв к портрету свое грустное морщинистое лицо, печальным голосом произнес:
– Это моя мать – Гвенет Вудвард. Я никогда не видел ее, потому что она умерла в результате несчастного случая, когда мне было чуть больше двух лет.
– Господи, как… – зачарованным голосом пролепетала я сквозь сжатое изумлением горло и замолчала, а перед глазами возникла медная табличка, расположенная под гробом, на которой была выгравирована надпись – «Гвенет Вудвард. 1921 – 1946». Поверьте, когда видишь перед собой портрет незнакомой женщины, которая пугает тебя в кошмарах, можно сойти с ума от непонимания происходящего.
Старик очень странно посмотрел на меня, как будто усиленно думал о чем-то, а потом с подозрением спросил:
– А что? Что тебя удивляет в этом портрете? Почему ты так сильно побледнела?
– Я… – начала было я и снова запнулась, понимая, что пока лучше держать язык за зубами и не разъяснять незнакомому человеку то, что со стороны может показаться бредом шизофреника. – Гм… Ничего особенного… Я просто… – я продолжала неотрывно смотреть на портрет, пытаясь придумать, что бы такое соврать, а потом выпалила. – Какая она красивая… Словно царица…
Старик снова с подозрением посмотрел на меня, а потом буркнул:
– Это неудивительно. Все наши женщины были красивыми и достойными членами семьи.
После этих слов он резко развернулся и стремительным шагом направился куда-то, а я, постоянно оглядываясь на портрет Гвенет Вудвард, снова поспешила за ним. Оказавшись в кабинете, старик, достав из кармана револьвер и небрежно бросив его в верхний ящик стола, подошел к бару, достал из него начатую бутылку бурбона и пару широких стаканов, после чего плюхнулся на старинный, но роскошный диван, обитый шелком, а потом жестом пригласил меня сесть рядом. Я, все еще находясь под впечатлением от портрета матери дядюшки Алестера, примостилась на самый краешек дивана и с изумлением огляделась по сторонам. Красивый кабинет в старинном стиле, уставленный высокими книжными шкафами со стеклянными дверьми. А та стена, возле которой находился диван, особенно поразила меня, так как была увешана множеством экземпляров самого разнообразного