сразу и скопом – позволила себе произнести те «сакральные» неприличные слова, за которые иногда сильно и больно
бьют при помощи ветра дверью по морде. Следом идущий за ней с бутыл- ками в авоське Юра-Хомяк, ступив на порог, от порыва ветра на мгновение
замер, но в ту же секунду: то ли, и правда, ветром, а может быть, сквозняком
– окованную дверь вдруг понесло в обратную сторону и со всего размаха ша- рахнуло Юру Сундука в лобешник. Отлетев назад, он ударился спиной в ко- робку, которую с особой осторожностью нёс Жора-Капуста. Бутылки из-под кефира раскатились по всему подъезду, и всё вокруг замерло на время. Жо- рик же, в отличие от друга, упав на задницу и продолжая и дальше сохранять ценный груз, уцепившись в коробку, вдруг, словно вспомнив, завыл и заску- лил по-собачьи. А всё это время на его коленях продолжал сидеть Юра-Хо- мяк, который от удара тяжёлой двери никак не мог прийти в чувство. Клавдия же, обнаружив, что свита её куда-то пропала, прилагая усилия, с трудом при- открыла ту злополучную раритетную дверь. Придерживая полотно двери, она просунула в подъезд свою голову и посмотрев с брезгливостью на своих
«племяшей», спросила:
– Ну?!.. И долго вы тут собралися сидеть?!.. Вот, идиёты!..
Спустя пару тройку минут все трое уже стояли за порогом подъезда. Клав- дия, с усмешкой на губах, потрогала огромную шишку на лбу у Хомяка и с
иронией, сказала:
– Не сдохнешь, но синяки под глазами поносишь. До свадьбы заживёт, а она у тебя вряд ли когда случится, быстрее соседская кошка тигром станет,
прежде, чем для тебя, ублюдок, найдётся невеста. Нехрен было голову свою подставлять, куда не надо! А может, и лучше, мозгов в голове прибавится… Пошли уже, навозные вы червяки!.. дел ещё за целый день не управиться… Развернувшись, Клава направилась в сторону широкого просвета в подво-
ротне. Было ещё утро, и за всю прошедшую ночь, во дворе могло всё что угодно случиться. Могли устроить так, что, ту одинокую старуху, о которой накануне, уже перед сном, вели о ней разговор, и которую ещё два дня назад менты схоронили, откопать на кладбище и водворить во второй подъезд, уложив её в детскую коляску. В этих двух, по-соседски, домах жили ещё не та- кие «артисты» и примеров этому имелось немало.
Ещё весной, в канун женского дня 8-го марта, в соседнем доме, в квартире под №-13 – чёртова дюжина. У Марии Андроновны и Василь Палыча случи-
лась крайняя неприятность. Ранним утром, когда супруги ещё нежились в по- стели, кто-то вдруг в их дверь вначале позвонил, а затем ещё и принялся сту- чать и тарабанить. Василь Палыч и говорит жене:
– Иди, открывай, это уже твой любовник… Надумал и пришёл поздравить тебя с восьмым мартом…
Кряхтя и похрустывая всеми сразу старческими суставами, Мария Андро- новна сползла с кровати и пошкандыляла, шоркая босыми ногами, к двери. Открывает это она дверь, а за ней никого. И тут неожиданно она увидела, что на её двери, на четырёх