деле его действие. Сидящий в стороне наблюдатель, о котором уже было заявлено выше, спустя время, мне говорил: «Санёк, твою дивизию мать!.. вот уже, наверное, скоро час, как я наблюдаю за твоими ру- ками и как ты работаешь… В глазах у меня всё мельтешит: твой мастерок и
кирпичи мелькают, а уследить, как ты их кладёшь, не могу, хоть убей!.. Где ты так научился их класть?..».
– Жить захочешь, – говорю, – по-человечески жить, или около этого, – всему научишься, даже тому, чего ранее за собой не замечал и не подозревал… Ко-
гда-то, ещё в годы своей юности, я два года учился на каменщика-монтаж- ника железобетонных конструкций и все эти два года я всем громогласно за- рекался, что в жизнь никогда не буду работать на стройке… А вышло, как ви- дишь, всё наоборот…
Нет, были и иные отзывы, но это обычно были люди недалёкие в области созидательного, тем более физического труда. Личности, которые относятся чаще всего к жлобам или переучившиеся в высших учебных заведениях – типы, у которых на этой почве выработался иммунитет ко всему творческому и стоящему, на что поглядеть не стыдно. К тому же, на роже у такого дятла- деляги всегда был написан волчий оскал и стойкая аллергия к подобным лю- дям, как я… Ибо, находясь на определённой должности, воруя у государства,
а значит, и у самого народа: всё кругом для него бесплатно, а тут – ну, никак в его гнилом нутре не укладывается, что какому-то захудалому и никчёмному
«каменюшнику», почти что недочеловеку, и придётся платить такие большу- щие деньжищи!.. Хотя порой, эти самые – «деньжищи» – копейки ведь для
«Оно», по сравнению с тем баблом, что каждый день «Оно» умудряется – и ума же на это у него хватает, за совесть уже помолчим – воровать. Но гнилая его душонка не желает, даже и с этим мириться. Бубнит по ночам, лёжа ря- дом с женой на кровати:
«…Хоть до прокурора иди, да ищи на этого, кладея-каменюшника, управу!.. Ведь явный тунеядец!.. И живёт, сволочная антисоветчина, на нетрудовые до- ходы… Кладёт кирпичи, обдирая народ!.. Надо в райком сигнал на него дать, чего они с ним нянчатся!.. Пусть возьмут его за жопу!..». Выплеснул не только горечь жене, но и продолжая думать об этом, на следующий день, из-под
лобья глянув недобро на «каменюшника», из-за которого почти ночь не спал, и пройдя к куче песка, нагнулся и взял в руки кусок доски, чтобы под задницу себе подмостить. При этом подумал: что иначе летом простудишь, и от этого может случиться ранняя – «простатита», а следом и импотенция, пожалуй, может, прийти… Возьмёт, и прибредёт невзначайно. (Хотя он уже и так им- потент.)
Кусок доски «Оно» долго рассматривало со всех сторон, опасаясь от неё ка- кого-нибудь каверзного подвоха: хоть и задница большая – как у порядочной бабы, а вдруг, где-то незаметно гвоздь в ней торчит, тогда и до импотенции вряд ли дотянешь, без надобности она явится, подлая!.. Доску «Оно» поло-
жило на кучу песка и уселось. Долго молчало, переваривая