всё равно не возьму!
– Тебе надо поступить учиться, – продолжила она после небольшой заминки, – ты ещё молод, вся жизнь впереди… скажи, зачем они тебе эти люди, которые тебя окружают?.. Здесь гибель и нет будущего, и я думаю, ты сам это понима- ешь! Я через день уезжаю в Алма-Ату. Там много наших род- ственников одних отцовых сестёр только пятеро. Я там по- ступать в институт буду; ко всему прочему я уже давно должна была быть там, ибо мне подготовительные курсы пройти желательно, а вот из-за тебя никак не могу вырвать- ся, словно верблюд по кругу на верёвке хожу. Мне не стоило соваться изначально в Москву, напрасно учебный год поте-
ряла. Так нет же – в столице захотелось учиться!.. престижно, так, по крайней мере, отец сказал не я. Свой адрес Алма-Аты тебе оставлю… – напишешь или нет?..
– Напишу обязательно, если будет о чём, – сказал он и, уходя от темы, спросил то, чего она уже, казалось, не ожида- ла, – Гульфем, можно я на прощанье тебя поцелую?..
– Зачем Володя?.. – почти крикнула она, – не надо этого делать! Не обижайся, прошу тебя, поверь, так будет лучше. Спелый персик, поднеся к губам, непременно захочется над- кусить, но всё это для меня слишком рано. Я должна вначале выучиться иначе из этой глухомани мне никогда не суждено будет выбраться. Когда придёт время, я сама тебя позову, ты только пиши мне не ленись, но отсюда уезжай немедленно. Здесь всё вокруг не так как должно быть в жизни. Помни, я всегда буду думать о тебе, Владимир!
На степь уже опустилась ночь: оглянувшись, на вдали тускло мерцающую лампочку на жилом вагончике и редкие огоньки овцефермы, которая стояла немного в стороне она сказала:
– О-о-о мы далеко с тобой зашли пора и возвращаться. Тот раз не согласился, давай сейчас не Венере тебя подвезу…
– Да ну, ещё свалюсь, не к лицу будет кавалеру перед девушкой на земле растянуться. Я то, за свою жизнь и в сед- ле ни разу не сидел к чему рисковать.
– Но мне тоже пора: отец нервничать будет. Я же ему сказала, что еду к тебе в последний раз – проститься. Он ме- ня любит потому и укротил свой нрав.
– Гульфем, почему в жизни так всё складывается, что ис- кренне любишь, отнимают в последнюю минуту, когда у тебя радость кипит в душе?..
– Глупый ты, потому что ещё молодой. Меня у тебя не отнимают, помни это! И если ты и впрямь меня любишь, зна- чит, добьёшься своего, но не моего тела, а то о чём я раньше
тебе говорила. Прости, но я всё это понимаю по-своему. Мгновения счастья в объятьях друг друга не смогут ни оп- равдать, тем более сделать в будущем жизнь счастливой, ибо для счастья ещё требуется упорный каждодневный труд и в какой-то степени работа над собой. К примеру, что каса- ется непосредственно тебя как личности. С чего начать?.. – спросишь, ну хотя бы для начала избавиться от того тюрем- ного жаргона в своей речи и это будет маленьким шагом в том числе и как это звучит не банально, но и ко мне и моему телу, куда вы мужчины больше всего и стремитесь.