глаз на Манижу и скривилась: – А ты, стало быть, Нахида?
– Стало быть, – холодно отрезала Манижа. – А кто ты такая?
– Гонец. Ее королевское высочество, принцесса Зейнаб аль-Кахтани, возвращает ваших соплеменников. – Она сделала шаг в сторону и свистнула, подзывая кого-то в саду.
Десятки дэвов – та самая толпа, чей марш слышал Дара, – вошли в тронный зал. Одеты они также были кто во что горазд: в обноски с чужого плеча и лохмотья, испачканные застарелой кровью. Были среди них мужчины и женщины, молодые и старые, почти все раненые, с забинтованными головами и перебитыми конечностями.
– Они лежали в больнице после нападения на процессию и оказались заперты за нашей заставой, – объяснила гезирка. – За ними ухаживал наш врач.
– Ваш врач? – переспросила Манижа.
– Врач. Ах, да… После того как пропала твоя магия, ты, наверное, никого не можешь исцелить. Какая удача, что все эти дэвы оказались в нашем секторе, – добавила она с ухмылкой притворного сочувствия.
Манижу перекосило от ярости, и Дара внезапно поймал себя на мысли, что гезирка действительно должна благодарить судьбу за отсутствие магии у бану Нахиды.
– Каве, – проговорила Манижа тихим угрожающим голосом, переходя на дивастийский. – Кто эта женщина?
Каве вылупился на гезирскую воительницу с таким лицом, словно выпил прокисшего молока.
– Одна из… сподвижников Ализейда. Он приехал в сопровождении двух товарищей, варваров с севера Ам-Гезиры.
– Правда ли то, что она говорит? Помню, ты переживал, что некоторые дэвы могли остаться за воротами, но едва ли словом обмолвился об этой больнице, не говоря уже о другом враче.
– Потому что не придавал большого значения ни тому, ни другому, госпожа. Больница была детищем бану Нари, над которым она работала от скуки вместе с Ализейдом, а этот так называемый врач – шафитка. Ты же знаешь, что говорят о человеческой медицине. – Каве содрогнулся. – Она редко выходит за рамки суеверных ритуалов и отрубания конечностей.
Манижа поджала губы и продолжила на джиннском:
– Мы послали дочери Гасана письмо с требованием капитуляции. – Она обвела рукой толпу: – Не вижу здесь никого, похожего на нее.
– Принцесса Зейнаб не собирается капитулировать перед теми, кто украл у нее трон, убил отца и устроил геноцид ее племени. Ее высочество освободила дэвов не в качестве мирного жеста, а потому, что они попросили ее об этом, а принцесса милосердна к подданным своей семьи.
– У твоей принцессы искаженный взгляд на понятие милосердия, если она думает, что ее отец и дед когда-либо проявляли его к своим подданным. – Манижа снова перешла на дивастийский. – Каве, проследи, чтобы о них позаботились. Накормите их, дайте денег, исполняйте все их прихоти. Не хватало еще, чтобы они вернулись в наш сектор с разговорами о милосердии Кахтани. – Она повысила голос, радушно обращаясь к дэвам: – Хвала Создателю за ваше возвращение. Старший визирь поможет вам устроиться и обеспечит скорейшее воссоединение с вашими близкими.
Дара