Евдокимова, и он стал рассказывать, как пробивался на эстраду. Не только казачки, но и Женя слушали с интересом. Особенно забавной показалась история с первым выступлением.
– Когда открыли занавес и я увидел такое огромное количество устремлённых на сцену глаз, у меня совершенно вылетело из головы, что будем петь. Ударник отсчитывает палочками счёт, а я лихорадочно соображаю, какая же это песня.
Женя спросила:
– И что?
– Не уронил честь мундира. Пару куплетов, правда, от волнения проглотил.
– Пару куплетов?
– Пару слов, разумеется.
Когда кончилось вино, всех опять потянуло смотреть списки.
Но их так и не вывесили, и жюри ещё заседало.
– Вообще-э! – возмущенно протянула Женя.
И, не сговариваясь, они побрели по длинному коридору в сторону бара. Там ещё сидел народ, хотя час был уже поздний. Евдокимов предложил сухого вина, но сёстры на этот раз отказались.
– Тогда и мы не будем.
– Ну почему, выпейте, – сказала Таня и посмотрела ему в глаза.
Евдокимов возразил:
– Что-то не хочется без вас.
И тогда Женя, которую всё это уже стало раздражать, не терпящим возражения тоном заявила:
– Тогда бай-бай! Тем более что завтра на экскурсию вставать рано.
Кто бы знал, как не хотелось Евдокимову расставаться. На прощание они ещё раз обменялись с Таней выразительными взглядами. Евдокимов даже подосадовал на дочь, но делать было нечего и, войдя в номер, тут же ушёл в душ.
Глянув на себя в зеркало, с возмущением спросил:
«Ну, и чего тебе надо?»
А в голове продолжала развиваться картина неосуществившегося романа. Даже после контрастного душа успокоился не скоро. Мучился глупостями и от глупости.
Казачки на экскурсию не поднялись. И Евдокимов сначала пожалел об этом, но потом, трезво рассудив, решил, что это к лучшему.
Списки наконец вывесили. И, как уже было сказано, они с дочерью обнаружили себя в числе победителей. Стало быть, к 16–00 надо было вернуться на гала-концерт. Толпившийся возле стенда народ комментировал результаты.
В отличие от Москвы, старый Питер во многом сохранил свой исторический облик. Как и полагается северной столице, то светило солнце, а то валил мокрый снег. В плотном транспортном потоке их «Турист» не спеша пробирался по узким улочкам, вдоль каналов, иногда пересекая их по горбатым с красивыми чугунными перилами мостам. Останавливались у набережной Невы, у Сфинкса. Река ещё стояла во льдах. Побывали у Зимнего дворца, Медного всадника, Петропавловского собора. Обогнули Исаакий, проехали недалеко от Александро-Невской лавры и последнюю парковку сделали у Николо-Богоявленского собора. Площадь перед собором была в снегу и вся усыпана резвящейся детворой. А вообще, остановок было немного. И не только мокрый снег и холодный ветер были тому причиной, но и запруженность узких питерских улиц. Многие фасады нуждались в косметическом ремонте.
Когда вернулись в гостиницу, было уже далеко за полдень. Казалось, за поездку Евдокимов совсем остыл, как вдруг у лифта нос к носу столкнулись