она думала о школе и немного беспокоилась, ведь в этом году у них будет новая учительница, завтра они увидят ее в первый раз. Мало ли, что она за птица.
Приска уже много дней только об этом и говорила.
Габриеле над ней смеялся:
– Подумаешь, у всех в четвертом классе новый учитель.
Сам-то он переходил в среднюю школу[2], и вместо одного учителя у него теперь будет по учителю на каждый предмет.
– А если бы ты была на моем месте? – насмешливо спрашивал он Приску. – Ты что, обделалась бы от страха, как твоя черепаха?
Габриеле нарочно выбрал такое грубое слово, чтобы потом наивная Приска повторила его при взрослых, например за праздничным столом, и получила подзатыльник, не говоря уж о репутации дерзкой и невоспитанной девчонки. Сам-то он внимательно следил, чтоб у него не проскочило какое-нибудь словечко, когда поблизости был хоть один взрослый, так что все считали его очень воспитанным и спокойным мальчиком.
«Пусть Габриеле говорит что угодно!» – думала Приска. – А я все равно волнуюсь. Эту новую училку не только я не знаю. Ее же никто не знает. Даже с виду». И правда, это была не просто учительница, которая всегда работала в школе «Сант-Эуфемия» и теперь брала их класс. Нет. Эта пришла из другой школы.
Среди мам ходило много слухов о новой учительнице. Было известно, что раньше она преподавала в школе «Благоговение», единственной частной женской школе города, которую держали утонченные французские монахини. В «Благоговении», конечно, учились дочери только самых богатых и высокомерных родителей.
Рассказывали, эта учительница очень требовательна в том, что касается учебы, не брезгует современными методиками (на музыке они даже слушали проигрыватель!), но очень строга по части дисциплины.
– На вступительных экзаменах в среднюю школу ее ученицы всегда получают высокие оценки, – сказала Элизина бабушка по маме, – как бы ей не показалось, что наша бедняжка недотягивает до этого уровня!
– За Элизу можно не беспокоиться, да и за подруг ее тоже, – возразила бабушка по папе, – они все очень развиты для своего возраста.
Но Приска беспокоилась, да еще как! Хотя бы потому, что новая учительница с самого начала повела себя немного странно. Через школьную канцелярию она известила семьи всех своих учениц, что обычный синий бант придется заменить.
Одевались ученики «Сант-Эуфемии» очень просто: черная форма и бант на шее, синий – для девочек, красный – для мальчиков. Но ученицы Арджии Сфорцы – так звали учительницу – должны были носить особенные ленты: розовые в голубой горошек, которые можно было найти только (по крайней мере, так сказала синьора Сфорца) в галантерее на бульваре Гориция.
Приска вздрогнула, и в нос попала вода: она вспомнила, что у нее-то банта нет, потому что мама дотянула с этим до последнего, и им придется покупать его сегодня.
«Надеюсь, что когда мы вернемся в город, галантерея будет открыта», – подумала Приска.
Галантерея оказалась открыта, но, к сожалению,