приказы. Интересно, а он может сложить предложение с более чем пятью словами?
Иди уже, Нина. На сегодня ты показала себя достаточной дурой. Да, иду. Медленно, стараясь не смотреть, как за белоснежной рубашкой скрывается покатая грудь со стрелой волос, спускающейся по животу. Плоскому, мускулистому.
Борис Александрович поднял взгляд, натянул черную футболку и достал из машины что-то большое. Бросил на капот, а сам сел в машину.
Не знаю почему, но без него, напротив, выходить стало легче. Я выбралась на берег, взяла с капота теплое покрывало и полностью в него завернулась.
Стала дергать ручку передней двери, но она оказалась закрытой. Борис Александрович бросает не меня взгляд и кивает назад.
Я хотела вперед.
Я хотела поговорить. Понять. Хоть что-то из сегодняшнего вечера.
Но когда села назад, у меня не было даже возможности взглянуть ему в лицо. Оставалось только смотреть, как за окном полосой пролетают деревья и дома. Как тучи танцуют по небу, предвещая о скорой смене погоды. Как деревья касаются звездного неба.
Наверное, так можно ехать всю жизнь. Такое вот перепутье. Между тем, кем я была раньше. И кто я теперь.
Но не задать вопрос, мучавший меня, я не могла. Судя по всему, мой рыцарь начинать разговор не собирался.
– Вы всегда помогаете девушкам в беде? – спрашиваю я перед тем, как выйти из машины, и в зеркале заднего вида чуть появляются его глаза, под чуть сведенными бровями. В душу дрелью высверливаются.
Глава 7.
– У любого доброго поступка есть обратная сторона, запомните это, Нина, – изрекает он, и я открываю рот, чтобы спросить, но оказываюсь перебита жестким:
– Выходите, мне надо ехать.
Вот и все.
Я выбралась из машины, что тут же газанула и оставила надо мной облако полупрозрачной пыли. Дома никого не было. Отец на смене. Мать трудится на железных дорогах кондуктором. Старшая сестра учится в Лондоне.
Она у меня гений и красавица. Сама выучила английский. Потом арабский, а в Лондоне еще французский изучает.
С самого детства я слышала слова, что весь ум и красота ушли в первую дочь, а я так… В довесок.
Нет, нет, не думайте, я не обижаюсь. Меня не обделяли вниманием. Скорее даже уделяли больше. Как будто я вечно чем-то болею.
Включив горячий душ, я попала под тугие струи и смогла наконец дать волю слезам. Плакала обо всем. О разодранном платье. О потерянной любви. О том, что родителей нет на месте, и пожаловаться некому. А магнат. Он такой, что даже подумать страшно. Что-то же он обо мне напридумывал?
Я же почти взяла у него в рот.
Никогда раньше об этом не думала. Скорее, вообще игнорировала данный вид отношений между мужчиной и женщиной. Но в тот момент мне казалось это настолько правильным и естественным, что голова до сих пор идет кругом.
Это все, конечно, наркотики. Что-то, что вызывает подобные, свободные мысли и желания.
Неправильные. Порочные. Грязные. Тогда почему же внутри живота снова зреет это ощущение тянущей боли, и почему и без того