но Мишар известна живым умом, она хвастается, что все решает быстро. Ведущий церемонии просто сверлит их взглядом, как только они появляются в дверях. Пора начинать. На нем двубортный костюм, обесцвеченные белые волосы, он больше похож на футболиста – факельщики теперь уже не те, что раньше.
Ответ на вопрос – почему Верховен хочет заняться этим делом? – единственный, который Камиль успел подготовить, потому что другого-то вопроса и нет.
Ограбление произошло около десяти утра, а сейчас нет и пятнадцати. Криминалисты заканчивают осмотр места происшествия в пассаже Монье, коллеги допрашивают последних свидетелей, но дело еще никому не передано.
– Потому что у меня есть информатор, – сообщает Камиль. – Он занимает высокое положение…
– Вы знали о налете?
Она очень театрально таращит глаза. На память Камилю тут же приходят свирепые взгляды самураев в японской иконографии. Она хочет сказать: вы либо сказали слишком много, либо что-то недоговариваете – Мишар очень нравится это выражение.
– Конечно же нет! – восклицает Камиль. – Я ничего не знал! – Он очень убедителен в этом скетче, и создается впечатление, что он действительно говорит то, что думает. – Я ничего не знал, но мой осведомитель – возможно… И он волнуется. Как море. – Верховен уверен, что подобная образность не оставит Мишар равнодушной. – Он сейчас согласен сотрудничать… Жаль будет не воспользоваться…
Хватает одного взгляда, чтобы разговор из технического превратился в тактический. Взгляд Камиля устремляется в кладбищенские дали, этого достаточно, чтобы титулярное лицо генерального контролера осенило их диалог. Молчание. Комиссар улыбается, это знак: поняла.
Для убедительности Камиль добавляет:
– Там не только ограбление, там еще попытка убийства с отягчающими и…
Комиссар бросает странный взгляд на майора, потом качает головой – медленно, как будто за всем этим, вообще-то, достаточно тяжеловесным маневром она начала различать какой-то плохо определимый отблеск, будто она пыталась что-то понять. Или же понимала. Или вот-вот должна была понять. Камилю известно, какой интуитивной чувствительностью обладает эта женщина: стоит произойти какому-нибудь сбою, ее внутренний сейсмограф просто верещит во все горло.
Камиль снова берет инициативу в свои руки, начинает говорить очень быстро и наиубедительнейшим тоном:
– Я вам все объясню. Мой человек связан с другим человеком, который был в команде, в прошлом году, история, казалось бы, как история, но…
Дивизионный комиссар Мишар машет рукой: замолчите, с нее проблем достаточно. Она все поняла. Да и на посту она совсем недавно и не может встревать между своим начальником и подчиненным.
– Договорились, комиссар. Я поговорю с судебным следователем Перейрой.
Камиль и виду не подал, но именно на это и надеялся. Не добейся он так скоро ее капитуляции, неизвестно, каким образом он завершил бы