имел, как нужно будет себя вести, что говорить, чтобы не раздраконить гангстера. Более того, Ольсен даже понятия не имел, кто именно будет вести с ним и Гловером беседу. Вероятнее всего, Эрика не заинтересует такая ерунда, как провоз нелегального лекарства через границу (или откуда они там собираются его достать). Самыми неприятными были мысли по поводу того, откуда сам Томсон знал Ричардсона. Йенсу наиболее реальной казалась теория о том, что кузен уже давно замешан в криминальном мире, что пугало ещё больше.
В последнее время голова мужчины была занята мафией, о которой он знал только то, что гангстеры – жуткие свиньи, которые способны пойти на многое дерьмо ради собственной выгоды. Также Йоханессу было известно, что в Детройте преступность была крайне распространена. Честно говоря, иногда хотелось собрать свои вещи и сбежать куда-нибудь подальше из этого кошмара, огородив себя и сына от наркотиков, алкоголя, больных людей, пистолетов и Гловера.
А потом Йоханесс зачем-то вспоминал об Эрике, с которым, есть вероятность, в ближайшее время он может встретиться. Благодаря подобным мыслям усиливалась паника, но вместе с ней увеличивался и какой-то необъяснимый интерес. Хотелось копнуть глубже, узнать больше. Криминал, частью которого являлся Ричардсон, завораживал.
И так по кругу. Йенс, сам того не зная, стал мошкой, попавшей в липкую паутину, в который с каждым своим неровным и опасным движением запутывался все больше и больше.
– Пап, мне нужно в библиотеку, отдать книги, – произнес Оливер, внезапно появившийся рядом с сидящим возле окна на старой пошатывающейся табуретке Йоханессом. – Ты обещал, что мы сегодня сходим туда.
Ольсен резким движением захлопнул небольшую тетрадь с белыми листами, которую все это время крепко сжимал в руках, и перевел взгляд на сына.
– Помню, – сипло отозвался мужчина.
– Пап? – чуть прикусив губу, протянул Рассмусен, опустив глаза на вещицу, теперь уже лежащую на коленях отца.
– Чего еще? – уже более грубым голосом спросил Йенс.
Парень замялся, словно подбирая нужные слова. Мужчине пришлось подождать несколько минут перед тем, как Олли созреет для фразы, которую хотел сказать. Ольсен просто тяжело вздохнул, посмотрев на состояние сына, но решил не давить на него, потому что, если быть честным, юноше подчас было крайне трудно справиться со своей робостью.
– Ты… снова рисуешь? – тихо-тихо спросил Оливер дрожащим голосом.
– Нет, Олли. Я больше не рисую, ты знаешь, – пожал плечами в ответ Йоханесс. – Эм, ладно. Тогда я пойду собираться, – протараторил парень и умчался прочь в свою комнату.
Что сын, что Эльфрида всегда жутко интересовались творческими успехами Ольсена. На самом деле, мужчина не брал в руки карандаш уже на протяжении долгих лет. Рисование всегда было больной темой для Йенса, при затрагивании которой начиналась жуткая мигрень, а на душе становилось противно.
***
Книги – это неоспоримый источник знаний, благодаря помощи которого можно понять