снимите повязки… – Шлиман сам удивился тому, как странно прозвучал его голос.
Еще удивительнее было то, что собравшиеся в палате люди его поняли. Физик выговаривал самые простые слова с огромным трудом, губы и язык совершенно не слушались, так, словно не умели, не знали, как необходимо «сконфигурироваться», чтобы получился тот или иной звук.
– Герхард, вы настоящий гений! – восхитилась медсестра, Юрген уловил ее движение краешком глаза: женщина подняла белый платочек к лицу.
Вытирала слезы умиления?
– Поздравляю! Поздравляю, коллега! – шепот и бормотание врачей страшно раздражали Шлимана, он чувствовал: медики жмут руку того мужчины, обладателя знакомого голоса. – Поздравляю… Это выдающийся успех! Передовая методика, достойная пристального внимания! Кто бы мог подумать, что после такого большого периода дисфункции мозга возможно восстановление?! Это… это будто Феникс из пепла!
– Тс-с-с! – и опять Юрген не увидел… почувствовал и испуг, и движение лечащего врача: тот приложил палец к губам, тревожно глядя на пациента.
На него, на Шлимана. Только физик не был дураком, он умел и запоминать, и анализировать. «После такого большого периода дисфункции мозга…» – это про Юргена. Это сказали про него. Выходит, эксперимент Марка Айштейна состоялся не вчера, десять-двадцать часов назад? Тогда сколько же времени прошло?
– Доктор… – хрипло позвал Юрген, отмечая, что теперь голосовые связки стали слушаться чуть лучше. Кажется, функции потихоньку восстанавливались. – Доктор, я долго находился без сознания?
– Не волнуйтесь, голубчик… – кто-то присел возле постели, взял Шлимана за руку. И тогда физик понял, откуда знает этот голос – голос лечащего врача. Оказывается, Герхард и раньше разговаривал с пациентом, вот так же, держа за руку. Об этом не помнил разум Юргена, но отпечаток прошлого жил в подсознании. – Не волнуйтесь, пока рано говорить о сложных вещах. Вам только-только удалось выкарабкаться из тяжелой долгой болезни, не стоит напрягать мозг. Меня, кстати, зовут Герхард. Герхард Липински.
– Сколько? – упрямо повторил Юрген, подняв веки. Пристально посмотрел на медика. – День? Два? Неделю?!
Липински отвел глаза, смешался, не зная, как ответить. Он действительно боялся за своего пациента, физик почувствовал это.
– Что, больше?! – теперь разволновался сам Юрген, и это мгновенно зафиксировали чуткие датчики приборов, подключенные к телу пациента.
– Сестра! – чуть напряженно позвал Герхард, и Шлиман почувствовал, как что-то легонько «укусило» в вену на левой руке.
Потом женщина в белом халате слишком долго растирала ваткой место укола, это вывело пациента из равновесия.
– Так сколько?! – повысил голос Юрген. – Больше недели?! Сколько?! Чем закончился эксперимент на «Медузе»? Марк Айштейн пробил туннель в иное пространство?
– Эксперимент на «Медузе»? – доктор не блефовал, Юрген чувствовал это.
Конечно,