он подождет. И, как сказала Молли, привыкнет.
Несмотря на выходной, Аннетт блуждала по заснеженным улочкам. Остался последний заказ: от миссис Нордман, она прислала мальчишку с запиской и оплатой новых пирогов.
Улицы покрылись мелким снегом и утонули в вечерней темноте. Тяжелая корзина стала легче: все заказы были доставлены.
Ани подошла к особняку. Кованая калитка легко поддалась – кто-то успел расчистить снег.
Аннетт позвонила и склонила голову набок, ожидая, когда дверь откроется. И вот она скрипнула. Внук миссис Нордман одернул рукава широкого темно-синего свитера, грустно улыбнулся и переступил порог.
– Привет! – Синие глаза были сощурены, он пытался рассмотреть Аннетт в темноте.
– Ваш заказ: морковный, луковый и картофельный пирог, буханка светлого хлеба и печенье с изюмом. – Ани достала пакеты из сумки и протянула.
– Спасибо. – Эдвард осторожно взял еду в руки. – Подождешь полминуты? Прошу…
– Хорошо, – она зябко поежилась, плотнее кутаясь в широкий вязаный шарф.
Нордман не заставил себя долго ждать. Он выскользнул из-за двери, поправил ворот плотного пальто, закрыл дверь и сдержанно улыбнулся.
– Уже поздно, я провожу.
– В этом нет необходимости. – Аннетт нахмурила брови. – Я дойду сама, не вынуждайте меня чувствовать себя обязанной.
– У тебя нет выбора – ночной город не для юных девушек. В особенности сейчас. Или ты новости не читаешь?
Эд быстро спустился по ступеням. Он не оборачивался, так и стоял, ожидая Ани.
– Это угроза?
– Просьба… – Эд вздохнул. – Ни к чему не обязывающая. Мне нужно проводить тебя. Извини за настойчивость, но это важно.
Ани сдержанно кивнула. Нарастающее волнение разливалось внутри, вызывая дрожь. Щемящее чувство беспокойства подсказывало, что отказываться не стоит. Вязкое ощущение, слишком знакомое и тревожное, сковывало, но Аннетт сделала решительный шаг.
Перед глазами плыли странные, совершенно непонятные ей видения, больше напоминающие кадры из какого-то фильма. Аннетт тряхнула головой, списав все на усталость.
– Теперь будет больше патрулей. – Эдвард пропустил Ани вперед, показывая, что она ни в чем не ограничена. – Не все из них ведут себя так, как должны.
– Всем так говорите или только мне?
– Тебе, – тяжелый вздох заставил Аннетт пожалеть о сказанном. – Не думай. Прошлый раз наговорил лишнего – дурак. Больше не повторится. Если хочешь – пройдемся молча.
– Тут всего два квартала, выдержишь? – Ани не удержалась от колкого замечания. Ей казалось, что это поможет сохранить дистанцию.
– Куда же денусь?
До пекарни они шли молча. Ани время от времени поглядывала на своего сопровождающего. Что-то в его облике казалось знакомым, близким. Его глаза… они напоминали Тома. Такие же синие, словно беспокойное море. Сердце оборвалось. Аннетт приложила руку к груди, словно этот жест мог унять нахлынувшую боль.
Каким бы был Том? Высоким?