ворами, пьяными матросами, по ночам составляющими основной контингент пассажиров подземки. Такое могло приключиться только с ним. В радиусе пятидесяти кварталов от его дома живут миллионы женщин, а он подцепил вспыльчивую, не идущую ни на какие компромиссы девицу, которая живет на дальнем краю самого большого города планеты.
Леандр, думал Ной, переплывал Геллеспонт[26] ради своей возлюбленной, но ему не приходилось провожать ее домой глубокой ночью и ждать двадцать пять минут среди опрокинутых урн и табличек, запрещающих плевать на пол и курить на станции «Деколб-авеню».
В конце концов они вышли из поезда и Хоуп повела Ноя к лестнице, что вела на улицу.
– Наконец-то, – вырвались у него первые за час слова. – Я думал, мы будем ехать до самой осени.
Девушка остановилась на углу.
– А теперь подождем трамвая, – холодно сказала она.
– Боже милосердный! – простонал Ной. А затем вдруг расхохотался. Смех его, безумный и насквозь фальшивый, волнами перекатывался через трамвайные пути, эхом отдаваясь от витрин дешевых магазинчиков и от грязных каменных стен.
– Если вам хочется говорить гадости, давайте здесь и расстанемся, – предложила девушка.
– Уж если я заехал с вами сюда, – с достоинством ответил Ной, – то провожу до самого дома.
Смеяться он перестал и теперь молча стоял под фонарем, вздрагивая под порывами холодного, сырого ветра, который добрался сюда от берегов Атлантики, преодолев грязную акваторию порта и тысячи и тысячи акров, застроенных домами, миновав Флэтбуш и Бенсонхерст, пролетев над миллионами спящих горожан, которые на своем нелегком жизненном пути не нашли более удачного места, чтобы приклонить голову.
Четверть часа спустя вдалеке показался быстро приближающийся огонек трамвая. В салоне дремали трое пассажиров. Ной чинно уселся рядом с девушкой. Освещенный вагон, громыхающий по темным улицам, казался Ною спасательным плотиком, на котором его окружали совершенно незнакомые люди, попавшие сюда, как и он, с корабля, потерпевшего крушение среди далеких северных островов. Девушка сидела с прямой, как доска, спиной, глядя перед собой и сцепив пальцы на коленях. Ной вдруг понял, что совсем ее не знает и при попытке заговорить с ней девушка наверняка начнет звать полицейского, чтобы тот оградил ее от посягательств незнакомца.
– Приехали. – Хоуп поднялась.
Вновь он последовал за ней к двери. Вагон остановился, дверь со скрежетом открылась, и они вышли на влажную мостовую. Трамвай покатил дальше в жалобном скрипе рессор, своим грохотом нарушая и без того беспокойный сон жителей близлежащих домов. Девушка повела его в глубь квартала, подальше от трамвайных путей. Кое-где им попадались деревья, уже одевшиеся в зеленый наряд, – живые свидетельства того, что весна наступит и в этом году.
Девушка свернула в маленький забетонированный дворик, который заканчивался высоким каменным крыльцом, перегороженным металлической