повод выпал, кстати,
уйти от пошлой суеты
и вспомнить, дорогой читатель,
простые детские мечты
и чистых чувств вкус позабытый.
Давай, пока растет Никита,
в сторонку тихо отойдем
и дух слегка переведем.
Сюжет мы этим не нарушим
(а если по чуть-чуть возьмем —
державе пользу принесем
и заодно проветрим души),
поговорим о том, о сем,
а больше – каждый о своем.
1.11
С трудом пытаюсь вспомнить лица
и очертания тех дней,
похоже, многие страницы
истлели в памяти моей,
но узнаваемы и зримы
в нее запавшие картины —
простые виды той земли,
где годы юные текли.
Их нет давно уж и в помине —
остались в прошлом навсегда,
в итоге долгого труда
преобразился край в пустыню:
ни деревень, ни хуторов,
ни лип, ни кленов, ни садов…
1.12
И только в памяти поэта
они еще живут, хоть в ней
(могу сказать вам по секрету)
какого только хлама нет.
Там и банальные закаты,
и грозы, бывшие когда-то;
еще стоит там старый дом,
и дремлет ива над прудом,
цветут ромашки луговые;
о чем-то в тишине полей
(уж не о юности ль своей?)
судачат липы вековые —
еще им не пришла пора
узнать характер топора.
1.13
Я мог в саду лежать часами,
крестом раскинувшись в траве,
и наблюдать за облаками,
играя ими в синеве;
искать среди их очертаний
каких-то сказочных созданий,
летящих вдаль богатырей
и фантастических зверей;
когда же, наконец, наскучит
седая облачная рать —
не зная устали искать
в траве кузнечиков прыгучих,
ловушки хитрых пауков
и схроны тайные жуков…
1.14
Проходит незаметно лето,
для наших северных широт
обилие тепла и света —
всего лишь краткий эпизод.
И вот уже сады желтеют,
поля окрестные пустеют —
кончается сезон работ.
Крестьянин вытирает пот,
он рад недолгой передышке,
но в сени не пускает лень.
По серым рощам хмурый день
едва бредет, свистя одышкой
и мелким морося дождем…
И мы зиму с любовью ждем.
1.15
Вдруг закружатся в небе мглистом
рои пушистых белых мух
и пеленой кристально чистой
укроют быстро все вокруг.
Хоть первый снег обычно тает,
зима уверенно вступает
в свои законные права.
Уже трещат в печи дрова,
а во дворе – морозец знатный,
сугробов в пояс намело,
и все кругом – белым-бело.
Зима нарядна и опрятна,
и по-особому