мы на ту эпоху
глазами чистыми детей,
не все казалось нам так плохо,
как представляется теперь.
В поре застойного расцвета
была тогда страна Советов.
Рулил державой сверхгерой,
а мог ли справиться иной?
Ведь нас призвать к порядку можно
лишь ткнув под ребра пистолет
(в чем по делам минувших лет
удостовериться несложно).
Закон – узда для простаков,
а не для хитрых дураков.
1.26
Как водится, в воде застойной
бродило что-то и гнило,
могли мы наблюдать спокойно,
как деградировало зло:
в поэтов больше не стреляют,
а лечат или высылают,
заботой все окружены,
за что кричать «ура!» должны,
держа равнение в колоннах,
в руках сжимая красный флаг
и с партией сверяя шаг.
Дождались счастья по талонам
и коммунизменных чудес,
к труду утратив интерес…
1.27
Дух несвободы и лукавства
висел и над детьми тогда
(не скрою, что частенько галстук
краснел в кармане от стыда).
Признаться вынужден публично:
Никита был куда практичней,
и в ситуации любой
к верхам тянулся наш playboy.
Умел он, щеки надувая,
произнести как надо речь,
к себе внимание привлечь,
во всем активность проявляя,
игру лукавую любя
с немалой пользой для себя.
1.28
В начальники он вышел рано:
отрядом сверстников своих
командовал Никита рьяно
и звал к борьбе за дело их.
А летом в лагерь знаменитый
охотно наезжал Никита
и, как примерный пионер,
во всем показывал пример.
Под южным солнцем поправлялся,
однако, он не просто так:
там юный пролетариат
из разных стран соединялся,
готовясь в классовой борьбе
дорогу проложить себе.
1.29
Возможно, автора осудят
за специфический жаргон
(меня, конечно, не убудет,
мне самому противен он),
но был таким язык эпохи
(здесь привожу всего лишь крохи
того, чем, наш терзая слух,
зомбировать пытались дух).
Он современникам понятен,
а если чудо снизойдет —
роман свой век переживет,
надеюсь, будущий издатель
текст этот сносками снабдит
и ничего не проглядит.
1.30
Без примечаний, сносок, скобок
(а может быть, и словарей),
боюсь, заблудится потомок
в системе наших лагерей.
Где труд и отдых сочетают?
А где сидят лишь и мечтают,
вдали от пошлой суеты
свободе посвятив мечты?
Что тут всерьез, что понарошку,
где наливают, где не пьют,
и где,