Эрику Линдегрену (которую тот сразу же перевёл на шведский язык и опубликовал шведском литературном обозрении12) Сен-Жон Перс сообщает:
Я хотел […] прославить это исполненное драматизма (историческое) бытие человека, или, скорее, это шествие человека (в Истории), которое в наши дни охотно умаляется и обесценивается вплоть до стремления лишить его всякого значения вообще, всякой установленной свыше связи с теми природными силами, которые создают нас, принимают нас под свою защиту и которые связывают нас друг с другом. Именно эту целостность человека, ─ человека в Истории, без разделения на духовное и телесное, ─ эту целостность, которая обусловлена […] высшим его предназначением и вечным его стремлением к горнему, я и хотел восставить на освобожденный от вековых наносов порог, лицом к лицу с той царственной ночью, мерцающей своими созвездиями, которая и есть судьба человека в её непрестанном течении. И я выбрал Море в качестве символа, которое, словно зеркало, отражает эту судьбу человека в Истории, являясь местом конвергенции, где человек сливается с предвечным и откуда исходит излучение [Вечности]: истинное геометрическое место и карта кормчего, а в тоже время и вселенских сил таилище, для того чтобы свершил предназначение свое и преодолел свою земную ограниченность человек, этот вечный мигрант13 […] Первая часть поэмы, Возглашение, есть не что иное как пролог. Здесь вводится основная идея Поэта, а также объясняется и главная тема: обращение к Морю как к источнику одушевления и возрождения ─ ибо к Морю мы во всякое время и во всякой вещи прибегаем, к морю помощному и соединяющему, а также и открывающему нам тайны свои […]
Вызвав к жизни сначала всё то исключительное, что море, подобно волнам, вздымает в душе человека, Поэт готов уже войти в состояние благостного умиротворения, в котором сможет он лучше почувствовать и принять таковую от моря интерцессию14. Дальше он (Поэт) определяет направление развития поэмы и её духовную составляющую, всю земную эволюцию вокруг моря совершающуюся ─ как некое торжественное шествие вокруг жертвенника. Далее, говоря о своей собственной роли в данном начинании, […] он приветствует деятельное участие Моря в этом сотворении мира.
Вторая часть, Строфа15 […] вводит поочередно ─ на вызванной к жизни воображаемой сцене, составленной, в виде полукружья, из приморских городов, портовых строений и выходящих к морю рыбацких предместий, ─ восемь фигуративных представлений человечества […]
Третья часть, Хор, объединяет в едином порыве и в нераздельном голосоведении всё это ликование рода человеческого в честь Моря. В конце концов, это ликование сочетается с Морем, понимаемым как могучая деятельная стихия и как источник всякого познания […] Наконец, коллективную рецитацию во славу Моря сменяет широкогласное вступление толпы, дирижируемой Поэтом, вновь занявшим место Хормейстера […] Образ человечества, шествующего в направлении наивысшей участи своей.
Последняя