не портило его, скорее наоборот – придавало толику мужественности. Иначе со своими небесно-голубыми глазами и слегка вьющимися белобрысыми волосами он и вовсе походил бы на мальчика-одуванчика. Особенно учитывая то, что как у большинства близоруких людей, глаза у Женьки были широко раскрыты, зрачки чуть расширены и это делало выражение его лица добродушным и немного наивным. Очки он надевал только на работе, в остальное время старался обходиться без них, должно быть стеснялся. Последнее время начал пользоваться контактными линзами, но это, с его слов, было не очень удобно. Выглядел Женька моложе своих лет. В их бытность пионервожатыми он даже играл в межлагерных футбольных матчах, выдавая себя за пионера первого отряда, подмены не замечали.
– Как зачем? – Женька оторвал взгляд от пола тамбура, на котором некоторое время что-то изучал, снова веселыми глазами посмотрел на Сергея. – С тобой если что поделюсь.
– Ну, я как-то до сих пор обходился.
– Не важно. Короче на всякий случай!
– Ну да, а случаи бывают разные! – произнес Сергей их общую присказку.
– И это правильно! – Женька бросил окурок в щель между внешней дверью тамбура и полом. – Пойдем.
Когда они вошли в купе навстречу им, с сидения напротив Ирины, поднялся молодой мужчина интеллигентного вида.
– Евгений, – представился он Женьке.
– Парадоксов друг, – неожиданно ответил Женька с открытой улыбкой, пожимая протянутую руку, – Александр Сергеевич Пушкин9.
Евгений, опешив, застыл на месте. Повисла немая пауза, они так и стояли посреди купе, держась за руки.
– Не обращайте на него внимания, – сказал Сергей, пытаясь разрядить обстановку, – он чуть не отстал от поезда, немного не в себе, – повернулся к приятелю. – Шутник! – сердито сказал одними губами.
Руки расцепились, Евгений вновь сел на свое место, уставился в темноту за окном, Женька остался стоять, лишь чуть подвинулся к своей полке и облокотился на нее. Сергей давно сделал для себя вывод, что юмор вещь не универсальная и воспринимается всеми по-разному. Один и тот же анекдот у одного может вызвать взрыв гомерического хохота, у другого брезгливую гримасу. При этом нельзя сказать, что один из них начисто лишен этого чувства. Восприятие смешного зависит не только или даже не столько от интеллектуального уровня человека, сколько от его круга общения, от того какие шутки распространены среди его близких и знакомых, коллег на работе, в конце концов какие юмористические программы он смотрит, какие книги читает. Поэтому Сергей старался не шутить с незнакомыми людьми, а если и делал это, то осторожно, до поры, пока не станет ясно какой юмор человек воспринимает, какой нет. Женька же всегда удивлялся, когда кто-то не смеялся над казавшейся ему смешной шуткой, списывая все на полное отсутствие у того чувства юмора. Так было и на этот раз с этим каламбуром по поводу их общего с интеллигентным Евгением имени.
– Может