и разгоняло вокруг себя тучи. Люди стали выходить из своих машин, а мы подошли к перилам. Уже хорошо был виден берег, гравийная дорога уходила вверх в гору и на ней скопилось много машин, ожидавших парома.
До Момотово мы шли пешком. Далеко через лес и мимо небольшого болота. Бабушка собирала по пути грибы, а мы костянику себе в рот. Очень хотелось жареной картошки и молока, именно это и было на обед у Рыбниковых – наших родственников, к которым мы так долго добирались в тот день.
Художник
После первого класса родители отвезли нас на недельку в Момотово к бабе Ане.
Дед Слава, её муж, в моих воспоминаниях остался тихим, молчаливым человеком. С нами он был угрюм и много не говорил. Это наверняка потому, что не знал, как общаться с детьми, так как у них с бабой Аней и детей своих никогда не было. С нами всегда говорил чётко, коротко и только по делу.
– И что ты ноешь? – спокойно спрашивал он у меня.
– Я хочу домой! – сквозь рёв говорила я и продолжала рыдать.
– Так догоняй отца, не думаю, что он далеко уехал.
Детский мозг начинал переваривать сказанное, и слёзы в этот момент переставали течь. А потом понимала, что нет смысла ныть, папа хоть и недалеко уехал, но мотоцикл я точно не догоню.
Дед, убедившись, что я перестала лить слезы, молча шёл в дом, а я следом. Шаркая домашними тапками по полу веранды, он оглядывался и, убедившись, что я иду следом, ухмылялся и издавал звук, напоминающий кряканье утки… Я повторяла за ним, дразня, но он не злился. От этого мне обычно становилось скучно, и я крякала ещё раз. Дед вздыхал и заваливался на кровать.
– Всё, сон-час, иди в зал, ложись на диван.
– Я не маленькая, чтобы спать днём, – обиженно протестовала я.
Дед опять крякал. А я от безысходности шла в зал, крякала там и глазела в стекло серванта, разглядывая коллекцию необычных пепельниц в виде лаптей, туфель, сапогов, ежиков и много еще чего.
Но что самое интересное, дед был художником. На стенах висело не мало его работ. В основном это были пейзажи, портреты и репродукции картин знаменитых художников. Больше всего мне запомнилось две картины: «Три богатыря» – репродукция всеми известной картины Васнецова. И один пейзаж. Картина с этим пейзажем висела в зале над диваном. Я ложилась и часами перед сном её могла разглядывать. На ней изображалось поле, дорога, уходящая вдаль, и лес.
– Дорога от парома до Момотово, – выйдя из комнаты, сказал он.
– Это, по которой мы ехали, что ли?
– Что ли.
– М-м-м-м-м-м, красиво…
– Что бы ты там понимала, – приглушенно смеясь, сказал он.
Чувствуя, что дед в хорошем настроении, я опять начинала крякать, а он вертел головой и, махая на меня рукой, уходил курить на крыльцо.
Зрение уже было не то, и дед сложил все свои краски и кисти в сарае. Добравшись как-то до этого сарая, мы с братом пооткрывали все краски и изрисовали стены. Через пару дней баба Аня зачем-то