Пьер Саворньян де Бразза

Миссия на Африканский Запад. 1883–1885. Документы и материалы


Скачать книгу

type="note">[25], в которых мы нуждались; в это же время лейтенант Маншон[26] отплыл в Алжир за стрелками[27], которых военный министр[28] любезно предоставил нам.

      19 марта я наконец уехал в Бордо. Уже давно пора было это сделать. Меня торопила общественность, да и сам я спешил больше, чем кто-либо, понимая, какой урон наносит эта задержка, вызванная необходимыми приготовлениями[29]. На «Прекюрсере»[30], принадлежавшем судовладельцам Тандонне[31], отправился[32] весь персонал экспедиции[33]. В целом это была иерархически организованная группа из сорока восьми европейцев – новичков, полных энтузиазма[34].

      В первые дни апреля[35] мы бросили якорь в Дакаре[36]: сто тридцать лапто[37] – вся наша военная сила – поднялись на борт и среди них мой славный сержант Маламин, вернувшийся несколько месяцев тому назад из Браззавиля по приказу Мизона[38]. Дитя арабской и мавританской крови, Маламин, о котором я уже рассказывал[39], высокого роста и крепкого сложения. Его профиль почти европейский; лицо дышит мужественной гордостью. В нем сразу же чувствуется человек, способный со знанием дела выполнить приказ и умело толковать его в зависимости от обстоятельств. Когда осенью 1880 г. я оставил его одного охранять французский флаг, поднятый над Конго, без средств и в пятистах километрах от нашей ближайшей станции[40], я заранее знал, кому поручаю такую почетную, но чреватую опасностями миссию. Бесстрашный защитник слабых, Маламин сразу вызвал симпатию туземцев, и он научил их любить Францию.

      Вместе с ним решили присоединиться к нам многие из тех, кто участвовал в моей прежней экспедиции.

      На гвинейском побережье мы наняли еще нескольких бо́ев из числа кру[41] и 22 апреля 1883 г.[42] после приятного плавания бросили якорь на рейде Габона. Итак, я вступил на поле своей деятельности, где меня, как всегда, подстерегали всевозможные трудности.

      Разгрузку снаряжения и товаров[43] (примерно восемьсот бочек[44]) в Габоне я был вынужден производить за собственный счет. Я получил разрешение воспользоваться баржами, принадлежащими колониальной администрации, но и только. Небольшое паровое судно для плавания по Нижней Огове[45], которое я привез, пришлось собирать на месте и превращать в буксир. Свободных площадей на складах колонии не нашлось, поэтому всё – оборудование, боеприпасы, продовольствие – лежало штабелями на набережной и улицах, отданное на волю ливней (шел сезон дождей[46]), воров и грабителей.

      Отношение <местных властей> к тому, что назвали «первоочередными интересами колонии Габон», не соответствовало тону приказов, поступавших из Европы, которые требовали проявить к нашим нуждам особое внимание. Мне даже пришлось заплатить капитану «Прекюрсера» за задержку с выгрузкой две тысячи франков; но если бы я оставил грузы под открытым небом, это обошлось бы мне во стократ дороже.

      Что делать? Жаловаться – только зря тратить