дедом, и он ему сейчас кричит в эту дырку со стороны огорода.
– Да тут я, в углу справа, – будто бы читая мысли старика, вновь раздался голос.
Егерь что есть силы вгляделся в мрачную часть сарая, которую Евдокия, в своё время, использовала в качестве стойла, и увидел там, на куче старой соломы, маленькое копошащееся существо, похожее на птицу среднего размера. Однако в том углу пребывал такой мрак, что чётко разглядеть что-либо было нелегко.
– Кто здеся, а? – спросил егерь, и на всякий случай чуток уклонился в сторону, а то вдруг прилетит что-нибудь в голову. То, чему его научило участие в Великой Отечественной, давало о себе знать и в глубокой старости.
– Это я – Бог, а точнее Святой Дух. – ответил ему голос из угла. В следующее мгновение из сумрака на свет вышел белый голубь, и стал крутиться перед Карпычем, чтобы тот рассмотрел его со всех сторон.
– Ну что, Иоанн, – засмеялась птица, расправляя свои белесые крылья. – Теперь видишь меня? Узнал?
– Господи! – вытаращил глаза старик и быстро три раза перекрестился. – Дык, это.., вижу, агась. А узнать-то кого я в тебе должен? Видались уже чтоль?
– Да, виделись уж, и не раз. Только недавно ты перед моим образом стоял и слёзы плакал. А голубем я предстал перед тобой, потому что для твоей души так милее будет. Или ты кого другого видеть желаешь? Так я это… мигом исправлюсь…
– Нет, нет, – стал возражать егерь, замахав руками. – Не стоить… исправляться. Так вполне сойдёть. Значится, ты… Бог-то и есть? То бишь, Святой Дух. А по что мне честь-то такая выпала, тебя ещё при жизни узреть? Или помер я уже? Евдоша, где ты?
– Живой ты ещё, живой, Карпыч, – утвердительно закивал головой Голубь. – Не сейчас тебе ещё с мирскими делами расставаться. Побудь тут ещё малость. А явился я к тебе лишь по милости своей, уж шибко ты слёзно помощи у меня просишь. Жалко мне тебя стало! И вот, решил снизойти, подсобить.
После этих слов Ивану Карпычу стало как-то не по себе. Сразу ему почему-то подумалось о бедняках и больных детках, которые нуждаются в Божией помощи гораздо сильнее его. На дворе сейчас лихие девяностые, и в стране чёрти что творится – люди пачками мрут. И неужели он, старый грешник, каких ещё свет не видывал, заслуживает такой великой почести? Однако сказано же где-то в Писании: «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам…»3.
«Просил я, и вот мне» – подумал про себя Карпыч, а вслух сказал:
– Может быть я уже того, ку-ку, под старость лет-то? Расскажи-ка мне лучше, птичка, про Евдокию мою, и про Володьку мово, что были отняты у меня загодя.
– А что-ж рассказать тебе о них? – молвил спокойным голосом Голубь. – Супруга твоя – душа красивая, без особых загрязнений была, а мелкие же кляксы мы скорым делом отмыли. Ещё при жизни мой ангелок за ней присматривал. Слыла хорошим человеком, в хорошее место и попала. С сыном твоим Володей повозиться пришлось, но и у него сейчас прекрасно