присел, как и мы, за стол, махнул рукой, чтобы несли…
– Что нового?
– По телику вальсы передают.
– Вальсы?!
– Так точно, вальсы. Изволите слышать…
Я вдруг понял, что «На сопках Маньчжурии» – это и есть вальс, который передают по центральному телевидению. Зело плохо, зело плохо, господа. Когда по национальному телевидению начинают передавать один вальс – жди беды.
– А Интернет?
– Отрублен. Просим прощения, работы, связанные с предотвращением массированной вирусной атаки.
– Идиотизм…
– Он самый.
– Ладно. Что на местах?
– На местах движуха… – Аскер начал жадно поглощать лагман. – Причем движуха нездоровая. Те люди, о которых я вам говорил, – ну, поняли. Так вот – их тайно вывели к аэродромам взлета. Вот только проблема – аэродромов-то не стало.
– Твои все отошли?
– Обижаете. Мы даже старались не лишкануть. Свое все-таки. Денег стоит. По движкам пострелять пришлось, правда.
Классические операции спецназа, как в учебнике. Патрон к винтовке калибра двенадцать и семь или четырнадцать и пять стоит от полутора до четырех рублей. Но этот же патрон, выпущенный в стоящий на аэродроме самолет, может вызвать миллионный ущерб, а в заправочный терминал – миллиардный. Истребитель-бомбардировщик – грозная штука в воздухе, но на земле всего лишь мишень. Один точный выстрел в двигатель – и он как минимум на день прикован к земле, а техники будут суматошно менять двигатель и не смогут заняться ничем иным. А если выведены из строя все самолеты, то придется заказывать и ждать запчасти.
– А что прикрытие? – поинтересовался я чисто из профессионального интереса.
– Пфе… – презрительно сказал Аскер, – детский сад, штаны на лямках. Таких только дрючить и дрючить. Только в двух случаях нас обнаружили и ни в одном из них – не попали. Козлы.
Да уж…
– Они могут вылететь гражданским рейсом, – предположил Араб, – реквизировать самолет.
– Не могут. Утром у главного терминала нашли заминированную машину. Разминируют. И кто-то позвонил и сообщил о бомбах в самом терминале. До вечера, наверное, проищут. С собаками.
Ну, вот и… ладушки. Те, кто все это затеял, думали, что все пройдет на ура, но ошиблись в одном. До этого – они сами подсыпали песочку в работающий механизм, вредили и выигрывали на этом. Теперь – они оказались на другой стороне баррикад, в роли тех, кому вредят. Звонок с сообщением об акте терроризма, парализовавший аэропорт, обстрелянная и разрушенная взлетная полоса, поврежденные самолеты. Ну как, господа, хорошо? Нормально себя чувствуете?
То ли еще будет…
Узбек нес нам чучвару – разновидность пельменей, только они меньше, чем русские, мясо тут без свинины, рубленное ножом, а не прокрученное, и подаются они в бульоне, со столовым уксусом и острыми приправами, – как вдруг глаза его уставились куда-то за нас, он что-то увидел за фонтаном, что-то, что привело его в совершеннейший ужас. И я крикнул «Атас!», как в мальчишеском детстве, на одесских и константинопольских улицах, и толкнул моих друзей, потому что я сидел лицом к узбеку и увидел это первым…
Через